Иоганн Дройзен - История эллинизма [В 3 томах]

Александр еще в тот же самый день окружил город своею пехотою, за исключением одного места, на котором лежало не особенно глубокое озеро; это последнее он окружил своими всадниками, полагая, что кафеи, пораженные исходом этого дня, попытаются в тишине ночи бежать из своего города и изберут себе путь через озеро. Его предположение оказалось справедливым. Около второй стражи ночи конные посты заметили большое стечение народа по ту сторону городской стены, скоро индусы начали переходить в брод озеро, пытаясь достигнуть берега и затем бежать дальше. Они были пойманы и изрублены всадниками; остальные с криком бросились обратно в город; остаток ночи прошел спокойно.

На следующее утро Александр велел приступить к осадным работам; от берегов озера кругом города и снова до берегов озера был проведен двойной вал; само озеро было окружено двойной линией постов; были устроены черепахи и тараны, которые должны были работать против стен и пробивать в них бреши. В это время перебежчики из города принесли известие, что осажденные хотят следующей ночью произвести вылазку; они думают прорваться со стороны озера, где в линии валов находится перерыв. Чтобы помешать исполнению неприятелем своего плана царь приказал трем хилиархиям гипаспистов, всем агрианам и таксису стрелков под предводительством телохранителя Птолемея занять то место, где почти наверняка можно было ожидать неприятеля; он приказал ему, если варвары произведут вылазку, сопротивляться им изо всех сил и в то же время приказать трубить тревогу, чтобы остальные войска могли тотчас же выступить и спешить в битву. Птолемей неотложно поспешил занять свою позицию и по возможности лучше укрепиться на ней; он велел привезти сюда как можно более уцелевших еще от вчерашнего дня колесниц и выставить их косою линиею и навалить во многих местах между стеной и озером оставшиеся еще не вбитыми колья, чтобы преградить бегущему в темноте ночи неприятелю знакомые ему дороги. За этими работами прошла большая часть ночи. Наконец, около четвертой ночной стражи отворились ведущие к озеру ворота города, и враги густою толпою повалили из них; Птолемей немедленно приказал трубить тревогу и в то же время двинулся на них со своими стоявшими уже наготове людьми. Пока индусы еще пролагали себе путь между колесницами и кучами кольев, Птолемей со своими людьми был уже посреди них, и после долгой и беспорядочной борьбы они увидели себя принужденными бежать обратно в город.

Таким образом, индусам был отрезан всякий путь к бегству. В это время возвратился Пор, приведя с собою остальных слонов и 5000 индусов. Осадные машины были готовы и подвезены к стенам; во многих местах были произведены подкопы и так удачно, что скоро там и сям образовались бреши. Наконец, к стенам были приставлены лестницы и город был взят штурмом; только немногим из осажденных удалось спастись, значительно большее количество их было перебито на улицах города озлобленными македонянами; говорят, что число убитых доходит до 17 000, что не лишено вероятия, так как Александр, чтобы сделать возможным покорение этого воинственного племени, отдал строгий приказ убивать всех вооруженных; 70 000 пленных, о которых упоминают наши источники, составляли, по-видимому, остальное население этого индийского города. Сами македоняне насчитывали у себя около 100 убитых и необыкновенно большое количество раненых, а именно 1200 человек, в числе которых находились телохранитель Лисимах и множество других офицеров. [82]

Тотчас же после взятия города штурмом Александр послал к двум другим находившимся в союзе с кафеями городам кардийца Эвмена при 300 всадниках с вестью о падении Сангал и с предложением сдаться; если они добровольно подчинятся царю, то им нечего будет бояться, как и многим другим индусам, которые начинают понимать, что дружба с македонянами составляет для них истинное благо. Но бежавшие из Сангал принесли с собою страшные вести о жестокости Александра и о кровожадности его солдат; в дружественные слова завоевателя не верил никто, жители обоих городов бросились искать спасения в поспешном бегстве, захватив с собою столько имущества, сколько они могли унести. При вести об этом Александр быстро выступил из Сангал преследовать бегущих; но они опередили его на слишком большое расстояние, и в его руки попали и были перебиты только несколько сот человек, отставших от усталости. Царь возвратился в Сангалы; город был сравнен с землею, а его земли были разделены между соседними племенами, которые покорились добровольно и в городах которых были поставлены гарнизоны, отвести которые туда было поручено Пору.

После страшного наказания Сангал и ужаса, распространенного преувеличенными слухами о дикой жестокости чужеземного завоевателя, Александр тем действительнее умел успокаивать умы своею кротостью и великодушием там, где к этому представлялся случай. Скоро дальнейшая борьба была уже более ненужна; куда он ни приходил, население покорялось ему. Тогда он вступил в область раджи Сопита, [83]государство которого обнимало собою первые горные цепи Гемая и залежи каменной соли у истоков Гифасиса. Войско приблизилось к царской резиденции, в которой, как было известно, находился Сопит; ворота были заперты, на бастионах и башнях стен не было ни одного вооруженного воина; было неизвестно, покинут ли город или приходится страшиться измены. В это время ворота открылись; окруженный пестрым и блестящим штатом индийских государей, одетый в светлые одежды, обвешанный нитками жемчуга, драгоценными каменьями и золотыми украшениями, сопровождаемый громом музыки и богатой свитой, раджа Сопит вышел навстречу царю и, поднеся" ему множество дорогих даров, между которыми находилась стая тигровых собак, изъявил ему свою покорность; его царство было ему оставлено и, как кажется, увеличено. [84]Затем Александр двинулся далее в соседнюю область раджи Фегея; [85]последний тоже поспешил изъявить ему свою покорность и принести свои дары; он был оставлен владеть своим государством. Это была самая восточная земля, в которую суждено было вступить Александру в своем победном шествии.

Историческое предание замечательным образом затмило этот пункт истории Александра. Даже в том, что касается внешних операций, мы имеем лишь недостаточные и противоречивые сведения; многие македоняне писали на родину о невероятных вещах; Кратер, как говорят, написал своей матери, что они проникли до Ганга и видели эту громадную реку, переполненную акулами и волновавшуюся как море. [86]Другие согласно с истиною называли конечным пунктом македонского похода Гифасис; но, чтобы объяснить каким-нибудь образом, почему завоеванию был положен здесь предел, они привели последний повод к тому, чтобы повернуть обратно, в связь с такими причинами, относительно цены которых нас не должны обманывать ни обычная правдивость историков древности, ни безусловная вера, с которой к ним относились в течение двух тысячелетий.