Аркадий Шофман - История античной Македонии [в 2 частях]

Если судить по этим данным, то можно сделать заключение, что Македония хорошо и надежно подготовилась к войне с Римом, и римлянам пришлось бы встретиться с сильным противником во главе с мощной антиримской коалицией. Но на самом деле вышло совсем иначе. По меткому выражению итальянского историка П. Мелони, были лишь созданы иллюзии, что наступает период экономического процветания Македонии и политического спокойствия. [359]

При всем казавшемся внешнем благополучии Македония раздиралась внутренними противоречиями, вызванными углублением кризиса рабовладельческого производства. Несмотря на волнения и антиримские настроения в греческих городах, последние боялись силы римского оружия и остерегались выступить на стороне Македонии. Такие настроения поддерживала и проримски настроенная знать, надеявшаяся при поддержке Рима укрепить свое положение в собственных государствах и усмирить народные массы.

Не благоприятствовала Македонии и международная обстановка. Вифинский царь Прусий держался нейтралитета. Оставалась нейтральной и Сирия. Пергамский царь Эвмен, каппадокийский Ариараф выступили на стороне Рима, боясь нового усиления Македонии и надеясь на римскую поддержку в собственных делах. [360]К ним присоединился и Массиниса, которому была выгодна дружба с Римом. Иллирийский царь Гентий колебался. Антиоху было не до Македонии. Только царь одрисов Котис, надеявшись своей поддержкой Персея задержать проникновение римлян во Фракию, по-прежнему стоял на стороне Македонии. [361]Поэтому к началу войны Македония оказалась почти в изоляции. Эту неблагоприятно складывавшуюся обстановку видел и сам Персей; он соглашался дать любое удовлетворение, как только в Македонию [254] стали переправляться римские войска, а затем вступил в переговоры с послом Марцием. [362]

Рим к войне еще не был готов. Поэтому сенат, чтобы выиграть время для подготовки к войне, послал к Персею послов Филиппа Марция и Г. Атилия, чтобы они заключили перемирие, т. к. месяцем раньше союз с Македонией официально был разорван. [363]По возвращении в Рим послы доложили на заседании сената об исполнении возложенного на них поручения, причем особенно хвалились тем, что, заключив перемирие и подав ложную надежду на мир, они провели Персея. Ливий указывает, что сенат большинством голосов одобрил такой образ действий. [364]Из Македонии прибыли послы; им была дана аудиенция в сенате. После выступления послов в сенате «им было объявлено, чтобы они оставили Рим немедленно, а Италию в течение 30 дней». [365]

Сенат предписал консулу П. Лицинию назначить в возможно непродолжительном времени сбор войскам для похода на Македонию. Ливий подчеркивает, что набор консулы произвели с гораздо большим старанием, чем прежде. П. Лициний набирал в войско также старых воинов и центурионов, и многие, зная, что служившие в первую македонскую войну и в Азии за время войны с Антиохом разбогатели, записывались добровольно. [366]

Персей, узнав от послов, вернувшихся из Рима, что у него отнята последняя надежда на мир, созвал в Пелле военный совет. Совет принял решение вести войну с Римом, «...сын Филиппа, Персей, не начав войну вследствие новых причин, как бы продолжил войну, оставленную по наследству отцом...» [367]

Юстин указывает, что для ведения этой войны римляне набрали войск даже больше, чем для ведения пунической войны. [368]Для укрепления позиций проримских группировок во все греческие государства отправлялись римские послы. [369]Делалось это в силу насущной необходимости; многие греческие государства принимали сторону римлян только после их серьезного вмешательства. [370]Особенно большое снимание уделяли римляне положению дел во Фракии, северного соседа Македонии, ее важного стратегического плацдарма. Римляне [255] стремились склонить некоторые племена на свою сторону, задабривали послов, действовали подкупом. [371]

Война для римлян имела одну цель — окончательно сокрушить Македонию, своего давнишнего врага и соперника, мешающего римлянам прочно утвердиться на Балканском полуострове и в Азии. Повод для войны нашли быстро: Персею было предъявлено огромное количество обвинений; [372]оправдания не признавались достаточными, так как война была решена бесповоротно. [373]

В 171 г. до н. э. консул П. Лициний Красс с 30-тысячной армией переправился в Грецию. Римский флот подошел к берегам Колхиды, где соединился с флотами Родоса, Пергама, Гераклеи Понтийской и другими. Началась третья македонская война.

Уже с самого начала войны стало ясным, насколько непрочным было положение Македонии. Война еще более углубила, обострила внутренние противоречия. Она потребовала новых жертв со стороны малоимущей части населения, особенно со стороны крестьян. Увеличились налоги, все излишки хлеба забирались государством для поставок в армию. Всей тяжестью ложилась на малоимущих крестьян и транспортная повинность. Крестьяне должны были предоставлять подводы для перевозок метательных орудий и снарядов, для подвозки провианта войскам. [374]Крестьянское хозяйство вновь лишалось рабочего скота и рабочих рук, крестьянские поля оставались необработанными. Обострились и социальные противоречия. Подняла голову оппозиция. Даже среди военачальников не было единства, [375]и это особенно отрицательно отразилось на ходе военных действий.

В первый год войны между римскими и македонскими войсками происходили мелкие стычки, пока, наконец, в Фессалии, при Лариссе, не произошло крупного сражения, в котором македонская конница разгромила римскую. [376]Персею помог Котис, послав ему 1 тыс. конницы и столько же [256] пехоты. Одрисы составляли 1/4 всей конницы Персея. [377]Консул Публий Лициний Красс был полностью разбит; Ливий указывает, что фракийцы убили многих римлян и их отсеченные головы надели на копья. После битвы Персей и Котис отошли к Фессалоникам на зимние квартиры. Одержав победу над римлянами, Персей не воспользовался ею в должной мере. Он упустил удобный момент, когда вообще мог разгромить все римское войско. [378]Вместо того, чтобы развить дальнейшее наступление, он дал римлянам возможность уйти и укрепиться на новом месте. Он тут же начал переговоры с Марком Лицинием Крассом, соглашаясь заключить мирный договор на условиях киноскефальского мира. Но римляне выдвинули свои условия: распорядиться миром и Македонией по своему усмотрению. Переговоры ни к чему не привели. [379]Персей решил продолжать войну, но с этих пор уже не имел больше ни одного удачного сражения. Он стал действовать очень нерешительно, боясь, по-видимому, измены у себя в тылу и не надеясь на свое огромное по численности войско, большую часть которого составляли наемники — галлы, фракийцы, критяне, греки. [380]Войско Персея, хотя и составляла довольно внушительную силу (43 тыс. воинов), — такой армией не располагал ни один царь Македонии, если не считать Александра, — оказалось все же ненадежным. Прошли те времена, когда основу македонского войска составляла фаланга, набиравшаяся из свободных общинников. Собственные ресурсы Македонии иссякли, она уже не могла обойтись без помощи наемников. Наемники не были связаны кровными узами с той страной, за которую они сражались, и, вполне естественно, Персей не надеялся на такую армию. Война продолжалась вяло, и в течение 170—169 гг. до н.э. шла с переменным успехом. [381]В это время, не без вмешательства римлян, на земли македонского союзника Котиса напали враждебные ему фракийские племена; им помогал союзник Рима пергамский царь Эвмен. Персей вынужден был отпустить Котиса для обороны его собственных земель, наградив его многими дарами и заплатив ему за его войско 200 талантов. Сын Котиса Битис остался при Персее. [382]Македония лишилась последнего, наиболее верного союзника. [383]Кроме того, Персею приходилось еще усмирять дарданов и иллирийцев; там действия македонян оказались более удачными. [384][257]