Аркадий Шофман - Распад империи Александра Македонского

Лелея обширные планы завоевать полностью земли, где царствовал его отец, Деметрий, по данным Плутарха, собрал 110 тыс. человек пехоты и конницы и начал (или собирался) строить в Пирее, в Халкиде, в Коринфе и Пелле флот в 500 кораблей, многие из которых были в пятнадцать-шестнадцать рядов весел. Чтобы успешно и спокойно осуществить задуманное грандиозное мероприятие, нужно было заключить мир с соседом, который уже поколебал и ограбил Македонию и мог даже завоевать ее, пока Деметрий воевал бы на Эгейском море и в Азии. Речь идет о договоре с Пирром 289 г. до н. э. О содержании этого договора Плутарх ничего не говорит. По всей вероятности, он предусматривал некоторые преимущества для эпирского царя и этолийцев союзников Пирра. Какими большими ни были бы уступки Полиоркета, он все же сохранял в целом свои македонские и эллинские владения и большую часть своих военных, морских и финансовых ресурсов. Правда, близился час, когда начнется упадок могущества, которое постепенно и неуклонно усиливалось в течение восьми последних лет.

В последующие годы (288 -283 гг. до н. э.) сын Антигона терпит вначале в Европе, а затем в Азии серию тяжелых поражений, которые привели его к крушению. Началось с того, что македоняне постепенно стали отдаляться от Деметрия, которого они упрекали в роскоши и снеси. В самом деле, он имел внушительный вид настоящего монарха трагедии, на голове его красовалась двойная диадема, а платье и обувь были из пурпура, отделанного золотом. На его великолепной мантии были вышиты разные небесные чудеса. К этой театральной роскоши добавлялись непомерные расходы на царские пиры. Еще более ненавистной для подданных Деметрия была стена отчуждения, которую он воздвиг между собой и ими: он почти не разговаривал с ними, а если и соглашался их выслушать, то был нетерпимо груб со своими собеседниками. Хотя к афинянам он относился более внимательно, чем к другим эллинам, но все же заставил одного афинского посла два года ожидать аудиенции. Кроме того, он был очень раздражен тем, что Лакедемон не прислал к нему ни одного посла. Наконец, он с презрением встречал ходатайства македонян, которым подобное отношение казалось больше «оскорбительным», чем подлинно «царским», и они сожалели, справедливо или нет, о Филиппе.

Но еще более опасными для Полиоркета, чем гнев его оскорбленных подданных, подвергавшихся тяжелым налоговым обложениям в связи с военными приготовлениями, были тревоги, порождаемые набором войск и снаряжением кораблей бывшими членами коалиции: Фракии, Африки и Азии. Наибольшую угрозу, очевидно, представлял Лисимах, являвшийся непосредственным соседом царя Македонии, чье царство Деметрий чуть было не завоевал в 292—291 гг. до н.э. Без сомнения, он и явился инициатором новой коалиции, которая положит копей власти Полиоркета на севере Эллады.

В 292 г. до и. э. был заключен договор Птолемея, Селевка и Лисимаха, вновь направленный против Деметрия. В это же время Лисимах отправил послов к царю Эпира, чтобы убедить его вторгнуться в Македонию и не принимать больше в расчет договор, заключенный им с сыном Антигона. Это предложение Пирр встретил сочувственно: Для такого решения у него было достаточно причин. Его жена Ланасса дочь сиракузского царя Агафокла, раздраженная изменами мужа, оставила его и вернулась па остров Коркиру. Вскоре на ней женился Деметрий, который прибыл на остров и оставил там гарнизон. Отец Ланассы послал своего сына (то же Агафокла) к своему новому зятю — царю Македонии, чтобы предложить ему заключить договор дружбы и союза. Деметрий устроил теплый прием молодому послу, щедро осыпал дорогими подарками и приказал одному из лучших своих друзей сопровождать посла на обратном пути. Этот новый союз с сиракузским царем, а также захват важного стратегическою пункта Коркиры весьма облегчили Деметрию отношения с западными греками. Такое расширение власти и престижа македонского царя раздражало и, естественно, беспокоило царя Эпира, который имел основание видеть угрозу безопасности своих берегов со стороны македонского гарнизона Коркиры. Полиоркет, который сначала колебался относительно открытия военных действий, был вынужден поддержан, «великую войну».

В то время как Птолемей начал или собирался атаковать Деметрия в Азии, на Кикладах и в Греции, цари Фракии и Эпира напали на Македонию: один с востока, другой — с юго-запада (весна 288 г. до н. э.}; оба страшно разграбили захваченные территории. Тогда Деметрий оставил в Греции сына Антигона Гоната, а сам поспешил на защиту своего государства. Вначале он двинулся против Лисимаха, который захватил Амфиполь. Но вскоре узнал, что царь эпирский с чрезвычайной быстротой достиг Беройи и без труда овладел ею. Эта новость сильно взволновала солдат Полиоркета: в лагере слышались сетования и яростные вопли. Многие предлагали, пишет Плутарх, отступить под предлогом возвращения домой, а в действительности, чтобы примкнуть к армии Лисимаха. Тогда Деметрий решил приостановить операции против последнего и двинуться против Пирра «иноземного» монарха, которого македоняне, по его мнению, но почитали так, как Лисимаха - македонского полководца. Но, добавляет Плутарх, он ошибся: как только ему с трудом удалось разместиться перед Беройей, множество его воинов, долгое время восхищавшихся храбростью паря Эпира и искусной воздержанностью, которую он обнаружил после победы, стали перебегать на его сторону, вначале тайно, потом открыто. Некоторые даже собирались потребовать, чтобы Деметрий отказался от короны и упрекали его в гордости и высокомерии, от которых они так страдали. В этом волнении были замешаны эпироты, посланные Пирром и выдававшие себя за македонян. Событие приняло такой размах, что Полиоркет, отчаявшись обуздать волнение, вернулся в свою палатку, снял там богатый костюм, накинул на плечи коричневый плат, надел шляпу с широкими полями ###(xurrtntj и тайком бежал. Его шатер был ограблен и разрушен. Но Пирр прекратил беспорядки и захватил лагерь; затем он был провозглашен «царем Македонии».

Немного спустя после провозглашения Пирра царем Македонии и отдачи ему наследства Полиоркета Лисимах прибыл в Беройю и заявил, что падение сына Антигона было вызвано его действиями и операциями царя Эпира; значит, нужно строго справедливо разделить Македонию между победителями. Пирр, не будучи совершенно «уверен» в македонянах, у которых царь Фракии Лисимах имел значительное влияние, не возражал против претензий последнего, вследствие чего земли и города Македонии были разделены. Плутарх не дает точных сведений, каким образом это разделение происходило. Павсаний лишь указывает, что Пирр получил большую часть царства Деметрия, но тут же замечает, что «граница» между двумя образовавшимися государствами была «неизвестна». По всей вероятности, «восток отдали Фракии, а запад - эпирскому царю». Можно считать, как наиболее вероятное, что Аксий разделял македонские земли, занятые Лисимахом и Пирром.