Лев Ельницкий - Знания древних о северных странах

Плиний [58]застает язигов уже на Дунае, к югу от его устья н к северо-западу, вплоть до реки Тиссы, где их под именем язигов-метанастов (т. е. переселенцев) локализует Птолемей. [59]Проникновение язигов столь далеко к западу и распространение ими своего имени на все пространство "Старой Скифии" произошло, видимо, во время императора Клавдия, когда Тацит знает их в союзе со свевами в войске царя Ванния. [60]В латинских надписях этого и более позднего времени [61]они фигурируют просто, под именем "сармат".

Что касается имени ургов, упоминаемого Страбоном вслед за именем язигов-сармат, то в нем, как это уже было указано выше, следует скорее всего видеть то самое древнескифское племенное наименование, которое послужило основанием для образованного, в порядке его этимологизации, имени Γεωργοί (скифы-земледельцы Геродота).

Имя роксоланов вместе с именем язигов упоминает Птолемей, [62]локализуя их, как и язигов, у берегов Меотиды, что позволяет видеть в них такое же сарматское племя, наименованием своим связывающееся с именем "алан", родственного сарматам племени, в котором Аммиан Марцеллин на основании неизвестных для нас данных видит потомков прикаспийских массагетов (XXX, 2, 3).

В качестве воинственного племени, кочующего зимой в боло-тистых местностях близ Меотиды (т. е., очевидно, к востоку от Азовского моря, в прикаспийских областях), а летом в открытых степях, описывает роксоланов и Страбон (VII, 3, 17), детально характеризуя их быт и вооружение на основании рассказа, заимствованного, вероятней всего, у Посидония или Аполлонида, у которых он почерпнул свои сведения о войнах Митридата с крымскими скифами (VII, 4, 3). Однако имя роксолан в качестве племени, населяющего скифский север, он нашел, быть может, уже у Эратосфена, ибо он впервые упоминает об этом племени в связи с разбором мнений Эратосфена и Гиппарха о соотношении обитаемого и необитаемого пространства на Земле (II, 5, 7).

Во всяком случае роксоланами в конце II столетия до н. э. были названы те степные скифы, которые под предводительством своего царя Тасия пришли на помощь Палаку против херсонесцев и Митридатова полководца Диофанта. [63]Имя их в форме ревксиналы названо также и в декрете в честь Диофанта. В I и II столетиях н. э. роксоланы вместе с язигами фигурируют на Дунае в качестве врагов римлян. [64]Имя "роксолан" употреблялось уже во II столетии до н. э., видимо, как собирательное, для различных более мелких сарматских племен, судя по крайней мере по количеству их войска, пришедшего на помощь Палаку (50 000 человек), [65]равно как и по той характеристике, отвечающей скифскому быту вообще, какую находим для них в тексте Страбона. Во всяком случае в наименовании "роксолан" мы вправе слышать, с одной стороны, имя "алан", распространившееся во II-III столетиях н. э., подобно имени "сармат", на многие племена Северного Причерноморья, с другой же стороны, в первой части их имени звучит, быть может, имя Ρώς, которое схолиаст Аристотелева сочинения "О небе" (ad lib. II) прилагает к скифам и в котором угадывается древнее наименование р. Волги (Ρά), а также и самое имя позднейшей Руси. [66]

В своей критике свидетельств Питея о североевропейских странах и той доверчивости, с которой их принимали Эратосфен и Гиппарх, Страбон опирается на данные, добытые в его время в результате римских походов в Галлию., Германию и Британию, позволивших ему утверждать, во-первых, что Британия, видимо, самая северная из известных обитаемых земель, а во-вторых, что северные пространства к востоку от устья Эльбы должны быть признаны неисследованными и неизвестными (VII, 2, 4).

Все же Страбон располагает весьма детальными сведениями о племенах Северной Галлии, с которыми воевал Цезарь. Он подробно характеризует образ жизни венетов, обитавших в Арморике (в южной части Бретани) и разбитых Цезарем в морском сражении в 56 г. до н. э., [67]высказывает предположение об их родстве с североиталийскими венетами - племенем кельтского происхождения (IV, 4, 17) и упоминает об осисмиях, покоренных Крассом, [68]локализуя их в северной части Бретани. Он подробно описывает Западную Германию от Геркинского леса до устья Рейна, а также и берег океана от Рейна до Альбиса (Эльбы) с упоминанием р. Амазии (Эмса), впадающей в океан между Рейном и Эльбой (VII, 1, 3). Для описания Германии Страбон пользуется данными о результатах не только походов Цезаря, но и предприятий эпохи Августа - походов Друза вдоль побережья Северного моря вплоть до Эльбы в 12-9 гг. до н. э. [69]В связи с предприятием последнего он упоминает об острове Бурхана (VII, 1, 3) в Северном океане (о. Боркум), взятом римлянами после осады.

Ему могло быть известно, кроме того, то морское предприятие, о котором упоминает в своем "Завещании" Август, [70]относящееся к 5 г. н. э., в результате которого кимбры, семноны и другие германские племена просили римлян о дружбе. Вероятней всего, именно эти события имеет в виду Страбон (VII, 2, 1), сообщающий при упоминании о кимбрах и о занимаемом ими полуострове на Северном море, о священном сосуде, посланном ими в подарок Августу вместе с посольством, просившим о помиловании и покровительстве.

Цезарь, дважды побывавший в Британии в 55-54 гг. до н. э. и достигший во вторую кампанию р. Темезы (Темзы), своим подробным описанием географического положения острова и быта его обитателей [71]дал в руки Страбона материал для критики сообщений Эратосфена и Гиппарха, основывавшихся на Питее. Однако эта критика была плодотворна лишь в отношении установления более правильного представления о размерах острова, весьма сильно преувеличенных Питеем. Что же касается его формы, то Страбон, как и Цезарь, воспроизводит определение Эратосфена, представлявшего Британию со слов Питея, но в угоду своему стремлению к геометризации - в качестве треугольника. При этом Страбон допускает весьма существенную и не совсем понятную по своему происхождению ошибку относительно положения Британии перед европейским материком, принимая во внимание те поправки, какие были им сделаны к вычислениям Питея и Эратосфена при определении размеров острова.

Одновременно с этим выясняется также и совершенная ошибочность его представления о форме и протяжении берега северо-западной Кельтики. Так, Страбон замечает (IV, 5, 1), что Британия одной из сторон своего треугольника обращена к кельтскому берегу, равному по длине, составляющей 4300 или 4400 стадий, соответствующему берегу Британии, тянущемуся от устья Рейна до Аквитании и Пирены, т. е. до самых берегов Испании. Это значит, во-первых, что Страбон представлял себе кельтское побережье от Пиренеев и до Рейна протянутым в виде почти прямой линии с юго-запада на северо-восток, не образующей ни Бискайского залива, ни полуострова, значительно выступающей к западу Арморики (Бретани).