Лев Ельницкий - Знания древних о северных странах

Гениохийские племена (к их числу должно быть отнесено также и названное Тацитом племя седохезов, [70]у которых в устье р. Хоба (Ингура) укрывался Аникет от преследования Виридия Гемина, как еще раньше Митридат от преследования Помпея) противопоставили себя Риму еще в I столетии до н. э. Их экспансия, осуществлявшаяся в южном направлении, и их разбойничья морская торговля, о которой подробно сообщал Страбон (XI, 2, 12), не могли не вызвать отпора и репрессий со стороны римской провинциальной администрации, чем и следует объяснить постройку укреплений и помещение римских гарнизонов в Абсаре, Фасисе и Диоскуриаде (Себастополе). [71]Хотя Колхида и черноморское побережье, расположенное к северу от нее, и не были включены при Нероне в образованную им из Полемонова царства Понтийскую провинцию, вассальное и зависимое положение населявших кавказское побережье племен и подчинение их Риму не подлежит сомнению. Об этом свидетельствует Иосиф Флавий, говорящий в "Иудейской войне" (II, 16, 4) о племенах колхов, гениохов и других причерноморцах, удерживаемых Римом в повиновении с помощью трех тысяч гоплитов и сорока военных судов.

Иосиф Флавий имеет, очевидно, в виду те помещавшиеся в Трапезунте вспомогательные войска и тот флот, о которых упоминает в связи с историей восстания Аникета также и Тацит. Воспользовавшись ослаблением римских военных сил на Кавказе, на что опять-таки специально указывает Тацит, [72]гениохи захватили и разграбили Питиунт, Диоскуриаду и Трапезунт. Следует думать, что ими не были пощажены и такие торгово-административные пункты побережья, как Фасис, Абсар, Архабий и др.

Плиний в одном месте [73]специально указывает на множественность гениохийских племен. Некоторые из них (абсилы, саниги - санны - гениохи) он называет сам, другие же становятся известны из более позднего и подробного источника - перипла Арриана, показывающего гениохов необычным образом рядом с макронами - племенем, известным у юго-восточного угла Черного моря в районе Трапезунта уже Гекатею Милетскому и подробно описанному Ксенофонтом. [74]Более поздние писатели отождествляют макронов с саннами, [75]имя которых вряд ли может быть оторвано от названных выше санигов (саннигов, илисанихов, по другим чтениям). Далее к северу по черноморскому побережью Арриан называет зидритов, лазов, апсилов, абазгов и санигов, в земле которых находится Себастополь (Диоскуриада). Еще севернее Арриан упоминает племя зилхов, чье имя должно быть сопоставлено с зигами Страбона, называемыми им в числе разбойничьих племен вместе с ахеями и гениохами. [76]Существенным обстоятельством является и то, что Арриан помещает к северу от Диоскуриады р. Абаск, связанную своим наименованием с названными ранее и локализованными к югу от Диоскуриады абасгами. Он упоминает также Старую Лазику, откуда, видимо, происходят названные им между зидритами и апсилами и локализуемые в южной части восточного берега Черного моря, на новом для них месте, лазы - племя, имя которого позднее, в IV-V столетиях н. э., распространилось на всю Колхиду, именующуюся у ранее византийских писателей Лазикой.

Все названные Аррианом между Трапезунтом и Диоскуриадой племена или отсутствуют в обычной у древних авторов (вплоть до Страбона) диафесе восточночерноморских племен или фигурируют в ней применительно лишь к северному участку этого побережья. Таким образом, картина расселения вышедших из ахейско-гениохийских пределов племен, какую мы находим у Плиния и Арриана, свидетельствует о значительных географических переменах, происшедших в период времени от Страбона и до Арриана, т. е. за сто лет, и, с другой стороны, об определенном стремлении северокавказских племен к югу, точнее - к юго-восточному углу Черного моря.

Наиболее раннее свидетельство, отмечающее эту тенденцию, находим у Страбона, помещающего в указанном месте, по соседству с саннами и халдами, племя аппаитов, "ранее называвшихся керкетами". [77]Керкеты же и у Страбона и у более древних авторов локализуются между синдами и ахеями, т. е. в северовосточном углу Черного моря. Необходимо, очевидно, предположить, что во время, недалекое от Страбона, часть племени керкетов, под новым именем аппаитов, переселилась из области Северного Кавказа на пространство между Колхидой и Малой Арменией.

Керкеты тоже принадлежали к числу разбойничьих ахейско-гениохийских племен, и, может быть, поэтому границы племени гениохов могут быть раздвинуты в глубь Кавказа, вплоть да Армении, где их помещает Тацит. [78]Имя гениохов звучит, однако, у этих границ и при Таците не впервые. Его угадывают в содержащемся в древнеурартских текстах племенном наименовании игани, [79]оно же звучит, быть может, и в позднейшем лезгинском родовом имени Гайнухи. Следует упомянуть и о том, что Плиний отождествляет северо-западные склоны Кавказа, именуемые у него Гениохийскими горами, с Кораксийскими горами других авторов, [80]чем подтверждается преемственность племенных наименований кораксов, известных авторам, опирающимся на ионийскую традицию, [81]и гениохов, называемых преимущественно на основании более поздних данных.

Плиниево описание закавказских стран соответствует во многих чертах тому, что в более пространном изложении содержится у Страбона. В Иберии Плиний называет три населенных пункта: Гармаст, соответствующий Гармозике Страбона, а также Неорис, не поддающийся ближайшему отождествлению и локализации, и крепость Куманию, которая по положению своему у Кавказских ворот (Дарьяльского прохода) должна соответствовать СтрабоновымСвесаморам. [82]Замечание Плиния о том, что укрепление Кумания построено близ Кавказских ворот с тем, чтобы препятствовать проходу через них бесчисленных племен, следует связать с теми упомянутыми выше свидетельствами, которые сообщают о бурном расселении сарматских и аланских племен в степях к северу от Кавказа на рубеже н. э. и о стремлении их, в особенности же последних, в области Закавказья.

Описывая Кавказские ворота, Плиний полемизирует с авторами, называющими эти ворота Каспийскими (наименование, прилагавшееся к горному проходу близ мидийских Раг, а также к Дербентскому проходу с Северного Кавказа в Закавказье). Плиний указывает, что их именовал ошибочно также и Корбулон, ибо это наименование (Каспийские вместо Кавказские) стоит на тех топографических картах Кавказа, какими он пользовался во время парфянской войны (VI, 40). Плиний не знает другой возможности прохода в Закавказье с севера, кроме Кавказских ворот (Дарьяльского прохода), и это убеждает, что существование Дербентского прохода оставалось ему не известным. Дербентский проход отчетливо отличает от других кавказских проходов Птолемей, называющий его Албанскими воротами. [83]