Людмила Боровкова - Восстание «красных войск» в Китае

В стране ухудшалось экономическое положение, особенно в Северном Китае. Столицы монгольских императоров Даду и Шанду, жившие в основном за счет продовольствия из южных провинций, оказались в критическом положении. Борьба с восстаниями требовала больших расходов на армию. Это вынудило правительство Токто принять самые энергичные меры.

После первых же известий о восстании в Хэнани Токто в 6-ю луну 11-го г. чжи-чжэн (24 июня — 23 июля 1351 г.) приказал вернуть из ссылки всех монголов и сэму, сосланных за преступления [148, гл. 1, 24а; 112, гл. 210, 5720]. Ханьцев, занимавших второстепенные должности в высших правительственных органах, он немедленно отстранил от участия в обсуждении военных дел [148, гл. 1, 23б-24а]. Кроме того, Токто принял чудовищное решение — полностью истребить китайское население провинции Хэнань. По свидетельству современника, это привело к тому, что к «мятежникам Хэнани» стали присоединяться жители Хэбэя [148, гл. 1, 24а; 112, гл. 210, 5720]. Один из членов Чжушиушэна , Дорчжи Бань, выступил против решения Токто, ссылаясь на политику предков, не позволявших бессмысленно истреблять мирное население. За это Дорчжи Бань был снят с должности и послан чиновником в провинцию Шэньси [181, гл. 39, 5б].

Бурный подъем восстания «красных войск» в Хэнани и в долине Янцзы вынудили Токто несколько изменить политический курс. 29 февраля 1352 г. (день у-цзы 2-й луны 12-го г.) был издан указ об амнистии повстанцам Сюйчжоу, если они сдадутся правительственным войскам в течение 20 дней [181, гл. 42, 6б; 112, 210, 5733]. Правда, никто из повстанцев не откликнулся на эту «милость». В конце 1352 г. был издан указ об освобождении населения пяти областей, отвоеванных у повстанцев Сюй Шоу-хуя, от весеннего и осеннего налогов за истекший год [181, гл. 42, 11б]. Правда, сбор налогов в областях, где только что прошли бои, вряд ли дал бы много продовольствия, так что практически правительство ничем не поступилось.

25 марта 1352 г. (день гуй-чоу 3-й луны 12-го г.) правительство приняло решение, направленное на смягчение отношений с китайскими феодалами: давать чины тем из «благородных», которые будут сдавать продовольствие для армии. 9 апреля (день у-чжэн 3-й луны) последовал указ, разрешавший назначать наньцев в высшие правительственные (67/68) органы [181, гл. 42, 7а; 112, гл. 210, 5734, 5735]. Декларируя уступки китайским феодалам, правительство в ту же 3-ю луну издало указ — считать преступниками всех чиновников, бросивших порученные их охране города [181, гл. 42, 7б; 112, гл. 210, 5736]. Следует отметить большую разницу между декларациями и реальной политикой. Никто не только из наньцев, но и из ханьцев так и не получил при Токто высших должностей. Указ о наказании бежавших чиновников Токто нарушил первым, наградив своего брата Есянь Темура, позорно бежавшего с поля боя [181, гл. 138, 15б]. Донесшие на Есянь Темура 12 чиновников провинции Шэньси были понижены в должности и посланы чиновниками в округа, а глава их Дорчжи Бань снова переведен, на этот раз в провинцию Хугуан [181, гл. 139, 5б-6а].

Политика правительства в 1351—1354 гг. заключалась в подавлении восстания силой оружия и, следовательно, во всемерном укреплении правительственной армии. У Е Цзы-ци имеется описание плачевного состояния правительственной армии накануне восстаний: «Династия Юань со времени покорения Южных Сунов долго жила в мире. Народ не знал войн. Дети военных из поколения в поколение наследовали военные [чины], становились все более расточительными и праздными, живя в свое удовольствие. О военном деле не вспоминали. Летящие кубки пришли на смену ядрам, хозяйничанье на пирах — на смену командования войсками, ряды мясных блюд сменили войсковые построения, застольные песни звучали вместо военных гимнов. Управление армией не совершенствовалось. Могла ли такая армия быть когтями и зубами государства, когда Поднебесная взбунтовалась?» [84, 48]. Справедливость такой оценки подтверждается докладом, поданным императору юнь-ши из Лянхуая Сун Вэнь-цзанем в 11-ю луну 7-го г. чжи-чжэн (3 декабря 1347 г. — 1 января 1348 г.): «Нынешние военачальники гарнизонов — негодные люди, довели до того, что суда разбойников свободно курсируют взад и вперед. В Цзицине и Хуашане всего 36 грабителей, а 10 тысяч правительственных войск не только не могут схватить [их], но сами терпят [от них] поражения» [181, гл. 41, 7а; 112, гл. 209, 5695]. Естественно, при подавлении восстания армия проявляла плохую боеспособность, о чем свидетельствуют следующие сообщения; «Двор, узнав о восстании красных войск, приказал шуми-юань тунчжи Хэсы Тучи [148, гл. 1, 22а; 112, гл. 210, 5719] [16]вести 6 тысяч аланов вместе с частями ханьцзюнь и усмирить иншаньские красные войска. Аланы — голубоглазые мусульмане. Издавна известны как крайне отважные [люди], отличные наездники и стрелки. Вместе с Хэнаньским синшэн цзо-чэном Сюй [17]повел войска [под Иншань]. Однако два [18]военачальника занялись вином и женщинами, командиры — (68/60) грабежами, и в искусстве насилий и грабежа их никто не мог превзойти. Войско Хэсы было конницей. Увидя, что армия «красных войск» огромна, он выхватил плетку и закричал: «Абу, абу!». «Абу» в переводе означает «бегите». Поэтому все войско бежало, а хуайцы и до сих пор рассказывают об этом, чтобы посмеяться. Хэсы умер в Шанца, а цзо-чэн Сюй был казнен двором. Войско же аланов, не обученное сражаться на воде, не перенесло климата, и больше половины его умерло от болезней». Еще пример. Армия Чели Бухуа, расквартированная в области Хаочжоу, не решалась вступать в бой с повстанцами. Вместо этого войска хватали крестьян окрестных деревень, повязывали им головы красными платками и докладывали командованию о взятии в плен «разбойников», чтобы получить награду [164, гл. 24, 149].

Правительством Токто были предприняты меры для укрепления боеспособности армии. В 1-ю луну 12-го г. (18 января — 15 февраля 1352 г.) у ханьцев провинций Хэнань, Шэньси, Ляоян, а также у населения обеих столиц и столичной округи (Фули) были реквизированы все лошади для армии [181, гл. 42, 6а]. Таким образом, повстанцы, действовавшие в этих местностях, лишались возможности иметь конные отряды и использовать лошадей в обозах. В 3-ю луну (17 марта — 14 апреля) военачальникам войск, находившимся в северных районах империи, т.е. в Монголии, было отправлено 100 тыс. кусков шелка для обмена на лошадей [181, гл. 42, 7а]. [19]В 3-ю луну 14-го г. (25 марта — 23 апреля 1354 г.) был снова издан указ о закупке на севере империи лошадей из расчета две лошади из каждых десяти [181, гл. 43, 5а; 112, гл. 212, 5767]. Лошади, как известно, были в основном в монгольских войсках. Стало быть, правительство заботилось прежде всего об усилении именно этих войск. Кроме того, на подавление повстанцев были направлены войска из уйгуров [181, гл. 42, 6а, 9а], аланов [148, гл. 1, 22а], корейцев [181, гл. 43, 7а], племени мяо [148, гл. 1, 22а; 114, 218, 100]. Для похода против повстанцев Чжан Ши-чэна в 1354 г. на помощь прибыли войска из северо-западного края ( сиюй ) и Тибета ( сифань ) [181, гл. 138, 16а].