Юджин Роган - Падение Османской империи [Первая мировая война на Ближнем Востоке, 1914–1920]

В конце июня 1920 года в Ираке разгорелось всенародное восстание против британского правления. Хорошо организованные и управляемые мятежи угрожали британцам в Басре, Багдаде и Мосуле, но центром волнений стали все те же шиитские священные города на среднем Евфрате, которые во время Великой войны поднялись против османов. Когда восстание охватило обширную территорию, британцы были вынуждены перебросить в Месопотамию дополнительные войска, чтобы подавить решительное сопротивление иракцев на всех фронтах. На тот момент в Месопотамии находилось 60 000 британских солдат, ожидающих демобилизации, и вместе с переброшенным из Индии подкреплением в октябре их численность превысила 100 000 человек. Используя тактику «выжженной земли» с воздушными бомбардировками и тяжелой артиллерией, британцы подавили сопротивление и отвоевали средний Евфрат. «В последние дни мы видели столько кровопролития, разрушения густонаселенных городов и осквернения святых мест, что человечество плачет горькими слезами», — написал один журналист в Эн-Наджафе в октябре 1920 года. К тому времени восстание уже было подавлено; по сведениям британцев, в ходе этих событий было убито и ранено 2200 британских солдат и около 8450 иракцев [592] Из статьи в газете Al-Istiqlal , Эн-Наджаф, за 6 октября 1920 г.; цитируется в книге: `Abd al-Razzaq al-Hasani, al-`Iraq fi dawray al-ihtilal wa'l intidab [Ирак в две эпохи оккупации и мандата] (Sidon: al-`Irfan 1935), 117–118. .

Шериф Хусейн, ныне король Хиджаза, следил за событиями в Сирии, Палестине и Ираке, все отчетливее понимая, что его предали. У него сохранились все письма, которыми он обменивался с сэром Генри Макмагоном, и он видел, что британцы нарушили все данные в них обещания. Жаждавший стать королем всех арабов, Хусейн был вынужден довольствоваться Хиджазом — и даже здесь он не чувствовал себя в безопасности. Соперничающая монархия центральной Аравии во главе с Ибн-Саудом угрожала захватить Хиджаз. В довершение всех предательств, Ибн-Сауд имел договор с Великобританией и получал щедрое ежемесячное вознаграждение от британского казначейства.

Британцы также были озабочены будущим Хиджаза. Официальный договор с Ибн-Саудом был заключен еще в 1915 году, а отношения с Хашимитами оформились как военный союз, который с окончанием войны закончился. Пока старый король Хиджаза не заключил с Британией официальный договор, у Уайтхолла не было никаких легитимных оснований защищать его территорию. Но для того, чтобы король Хусейн подписал договор, его нужно было убедить смириться с тем послевоенным устройством, которое определили для Ближнего Востока державы Антанты в Сан-Ремо. И летом 1921 года Т. Лоуренсу была поручена невыполнимая миссия — договориться о заключении англо-хиджазского договора с оскорбленным королем Хусейном.

К тому моменту, когда Лоуренс и Хусейн встретились, Великобритания предприняла некоторые шаги к тому, чтобы частично выполнить нарушенные обещания сэра Генри Макмагона. В марте 1921 года Уинстон Черчилль, занявший пост государственного секретаря по делам колоний, созвал в Каире тайную встречу, чтобы определить политическое будущее новых подмандатных территорий Великобритании на Ближнем Востоке. На этой встрече британские сановники договорились сделать одного из сыновей короля Хусейна, Фейсала, королем Ирака, а другого сына, Абдаллу, правителем пока еще не существующего государства Трансиордания (которая была официально отделена от Палестины в 1923 году). Поставив хашимитских правителей во главе всех подмандатных британских территорий за исключением Палестины, Черчилль мог утверждать, что он выполнил все обещания, данные во время войны сэром Макмагоном от лица Великобритании, — пусть не по букве, но хотя бы по духу.

С июля по сентябрь 1921 года Лоуренс тщетно пытался найти подход к королю Хусейну, чтобы примирить его с послевоенным положением Британии на Ближнем Востоке. Хусейн отказался ограничивать свои амбиции Хиджазом. Он возражал против отделения Сирии и Ливана от остальных арабских земель и их передачи под французский протекторат. Он также был против британских мандатов в Ираке и Трансиордании даже при том условии, что этими территориями номинально будут управлять его сыновья. И он отказался поддерживать обязательство о создании еврейского национального очага в Палестине. Поскольку король Хусейн не принимал ничего из послевоенного устройства на Ближнем Востоке, заключение англо-хиджазского союзного договора по определению было невозможно, и Лоуренс вернулся в Лондон с пустыми руками.

Британцы предприняли последнюю попытку заключить договор с Хиджазом в 1923 году, но оскорбленный старый король отказался — и остался без покровительства британцев в тот самый момент, когда Ибн-Сауд готовился к завоеванию его земель. Шестого октября 1924 года король Хусейн отрекся от престола в пользу своего старшего сына Али и покинул Хиджаз. Однако правление короля Али закончилось в конце 1925 года, когда саудиты завершили завоевание Хиджаза. Как прежде османы, Хашимиты попытались удержаться в Медине, но в декабре 1925 года были вынуждены сдать священный город — почти через семь лет после капитуляции Фахри-паши.

В конечном итоге Османский фронт сыграл гораздо более значимую роль в Первой мировой войне, чем изначально могли предположить современники. Державы Антанты, полагая, что быстрая победа над слабой Османской империей позволит ускорить капитуляцию Центральных держав, оказались втянуты в серию военных кампаний, которые продолжались почти всю войну. Боевые действия на Кавказе и в Персии, неудавшаяся попытка форсировать Дарданеллы, операции в Месопотамии и длительная кампания на Синае, в Палестине и Сирии отвлекли сотни тысяч человек и огромные стратегические ресурсы от основных театров военных действий на Западном и Восточном фронтах. Вместо того чтобы ускорить завершение войны, османский фронт лишь отодвинул его.

Во многом в своих действиях на Ближнем Востоке союзники были движимы страхом перед джихадом — но, как оказалось, этот страх не имел под собой оснований. Призыв османского султана-халифа к джихаду фактически не нашел отклика среди мусульман в европейских колониях, но Британия и Франция продолжали считать, что любой крупный успех османов или неудача союзников может спровоцировать широкомасштабное исламское восстание в их владениях в Индии и Северной Африке. Парадоксально, но союзные державы оказались более восприимчивы к призыву халифа, чем само мусульманское население, к которому тот был обращен. Даже столетие спустя западный мир не избавился от убеждения, будто мусульмане могут сплотиться в едином фанатичном порыве. Как показала «война с терроризмом» после терактов 11 сентября 2001 года, западные политики продолжают рассматривать джихад в том же свете, что и их предшественники в 1914–1918 годах.