Юджин Роган - Падение Османской империи [Первая мировая война на Ближнем Востоке, 1914–1920]

В середине ноября 1914 года военный министр Энвер-паша пригласил своего близкого друга и соратника Джемаль-пашу, в то время морского министра, к себе домой на личную встречу. «Я хочу начать наступление на Суэцкий канал, чтобы англичане стянули все силы в Египет, — сообщил Энвер. — Это вынудит их оставить здесь индийские дивизии, которые сейчас отправляются на Западный фронт, а также помешает сконцентрировать силы для атаки на Дарданеллы». Он предложил Джемалю собрать в Сирии армию и возглавить военную кампанию против британцев на Синае. Джемаль с готовностью согласился и пообещал претворить этот план в жизнь в течение нескольких недель [158] Djemal Pasha, Memories of a Turkish Statesman, 1913–1919 (London: Hutchinson, n.d.), 137–138. .

Двадцать первого ноября Джемаль прибыл на стамбульский железнодорожный вокзал Хайдарпаша, чтобы сесть на поезд до Сирии. Его провожала целая толпа из членов кабинета, высокопоставленных чиновников и сотрудников дипломатических корпусов, которые, по едкому замечанию посла США Генри Моргентау, «устроили отъезжающему сатрапу торжественные проводы». В порыве военного энтузиазма патриотически настроенная толпа досрочно прославляла Джемаля как «спасителя Египта». И прежде чем поезд тронулся, Джемаль поклялся своим сторонникам, что «не вернется, пока не вернет Египет своей империи». Поскольку Моргентау не был большим поклонником младотурков, он нашел «весь спектакль несколько помпезным» [159] Henry Morgenthau, Ambassador Morgenthau's Story (1918; rpt. Reading, UK: Taderon Press, 2000), 114. .

Энвер-паша взял на себя войну с Россией. Его ничуть не заинтересовало предложение немцев провести операцию на северном побережье Черного моря вдали от османских границ. Гораздо больше его привлекала возможность вернуть три утраченные провинции в Восточной Анатолии. Энвер был уверен, что многочисленное мусульманское население Кавказа с энтузиазмом поддержит наступление османов. Кроме того, османские войска уже получили опыт боевых действий против русской Кавказской армии. Недавний успех османов, когда было остановлено продвижение русских в сражении у деревни Кёпрюкёй, только подогревал амбиции Энвера. Шестого декабря он вызвал к себе Лимана фон Сандерса и объявил, что этой ночью отплывает в черноморский порт Трабзон, чтобы возглавить военные действия на кавказской границе. Как впоследствии вспоминал Лиман: «Держа в руках карту, Энвер вкратце обрисовал мне план операций Третьей армии. Одиннадцатый армейский корпус должен был атаковать русских на главном направлении, в то время как два других корпуса, девятый и десятый, должны были перейти через горы за несколько маршей и напасть на русских с фланга и с тыла в районе Сарыкамыша. После этого Третья армия должна была взять Карс». Разработанный Энвером план был сопряжен со значительными рисками. Лиман предупредил о том, что передвижение войск в горах в отсутствие хороших дорог будет чрезвычайно затруднено, как и налаживание линий связи и снабжения. Но Энвер в ответ заявил, что эти вопросы «уже приняты во внимание и разведка местности произведена» [160] Otto Liman von Sanders, Five Years in Turkey (Annapolis: US Naval Institute, 1927), 37–39. .

В конце встречи Энвер затронул тему джихада, на которую Берлин возлагал главные надежды. Как вспоминал немецкий генерал: «Энвер озвучил фантастические, но довольно интересные идеи. Он сказал мне, что обдумывает возможность пройти маршем через Афганистан до самой Индии. Затем он удалился». Лиман оценил шансы Энвера на успех как не очень высокие, но не собирался становиться у него на пути.

Таким образом, двое из трех членов правящего младотурецкого триумвирата отправились возглавить первые кампании османов против держав Антанты. Возможно, сосредоточь они усилия в одном направлении, у них были бы шансы на успех. Но решение вступить в схватку сразу с двумя великими державами обрекло обе кампании на катастрофический провал.

Восьмого декабря Энвер-паша сошел с корабля в порту Трабзон в сопровождении своих ближайших немецких советников — полковника Пауля Бронзарта фон Шеллендорфа и майора Отто фон Фельдмана. Далее они продолжили свой путь до штаб-квартиры Третьей османской армии в Эрзуруме по суше. Многие в верховном командовании выказывали недовольство тем, что немцы имеют слишком большое влияние на их военного министра. И действительно, общая концепция смелого плана Энвера по разгрому русской Кавказской армии появилась на свет не без участия германских советников.

В конце августа 1914 года немецкие войска провели чрезвычайно успешную операцию против русских в Танненберге в Восточной Пруссии. Ведя интенсивные бои с российской армией на основном направлении, немцы отправили пехоту и артиллерию автомобильным и железнодорожным транспортом, чтобы обойти позиции русских с левого фланга. Им удалось отрезать линии связи и снабжения и взять российские войска в окружение. Когда русские осознали, в сколь опасном положении они оказались, было уже слишком поздно. Немцы разгромили 2-ю армию генерала Самсонова. Около 30 000 человек были убиты, 92 000 попали в плен, и это стало самой крупной победой Германии в Первой мировой войне. Энвер решил применить немецкую тактику и привести османскую армию к аналогичному триумфу над русскими на Кавказе [161] Strachan, The First World War , 1:323–331; Sean McMeekin, The Russian Origins of the First World War (Cambridge, MA: Harvard University Press, 2011), 85–86. .

Будучи человеком горячим, Энвер сделал карьеру благодаря смелым, рискованным инициативам. Он был одним из лидеров Младотурецкой революции 1908 года, архитектором священной войны в Ливии в 1911 году, в 1913 году возглавил налет на Блистательную Порту и под дулом пистолета заставил премьер-министра уйти в отставку, а также стал «освободителем Эдирне» во время Второй Балканской войны. Энвер верил в преимущество решительных действий и не сомневался в собственных суждениях и способностях. Он был уверен, что сможет привести османскую армию к победе над русскими и эта победа даст туркам впоследствии большое преимущество. Османы не только вернут себе территории, утраченные в 1878 году, но и заставят Россию отказаться от всех притязаний на османские земли — особенно на проливы и Стамбул, и, как предположил Энвер в разговоре с Лиманом фон Сандерсом, эта блестящая победа на поле боя может привести к подъему исламского движения по всей Центральной Азии и тем самым открыть османам путь в Афганистан и Индию.

Однако османские командиры на местах сомневались в том, что план сражения, сработавший в европейском Танненберге в разгар лета, может быть так же успешно реализован в Понтийских горах в зимнее время. Немцы вели боевые действия вблизи баз снабжения и использовали для переброски крупных группировок войск и военной техники автомобильные и железные дороги, что позволило им быстро окружить русские войска. Грунтовые дороги и тропы в покрытых лесом горах Восточной Анатолии были практически непроходимы для колесного транспорта, тем более в зимний период. В горах высотой более 3000 метров, где температура зимой опускалась ниже –20 °C, а глубина снега доходила до полутора метров, могли выжить только солдаты, имеющие специальную подготовку и снаряжение. Возможность ведения успешных боевых действий в таких неблагоприятных условиях казалась более чем сомнительной. Тем не менее даже самые скептически настроенные османские офицеры верили в невероятную удачливость Энвера и считали, что он может одержать победу вопреки всему [162] Например, генерал Али Ихсан Сабис, в то время служивший в генеральном штабе в Стамбуле, описал свои сомнения относительно плана Энвера и в то же время веру в его военную удачу в мемуарах: Ali Ihsan Sâbis, Harp Hatıralarım: Birinci Cihan Harbi [Мои военные мемуары: Первая мировая война War] (Istanbul: Nehir Yayınları, 1992), 2:247. .