Сергей Сапрыкин - Понтийское царство [Государство греков и варваров в Причерноморье]

И все-таки реформа Помпея не предоставила полной свободы эллинским полисам Восточной и Центральной Анатолии. Как известно, Помпей решил вопрос о гражданском праве в полисах провинции: число членов Советов соответствовало числу магистратских должностей в каждом конкретном полисе. Ежегодно Советы обновлялись за счет включения новых должностных лиц в зависимости от количества умерших членов. "Закон Помпея" в области государственного устройства устанавливал соответствующую систему магистратур, фил, порядок работы Народных собраний и Буле. Однако, наряду с поощрением полисной самостоятельности в системе государственного управления, "Закон" вводил должность цензора (τιμητης), призванного осуществлять надзор за деятельностью органов полисного управления [5] О "законе Помпея" см.: Plin. Epist. 79; 80; 112; 114; 115. См. подробнее: Ранович А. Б. Восточные провинции Римской империи. М., 1949. С. 70–76; Seager R. Pompey: A Political Biography. Oxford, 1979. P. 53, 54; Ameling W. Das Archontat in Bithynien // EA. 1984. N 3. S. 19–31. . Это можно расценивать как попытку контроля за греческими городами со стороны римской власти. В какой-то мере это напоминало практику эллинистических монархов, удерживавших власть в греческих полисах через ставленников - эпистатов, эпископов, диойкетов, стратегов и прочих наместников. Соответственно политико-правовому статусу полисов в системе римского провинциального управления устанавливалось и их право владеть земельной собственностью. Согласно двум надписям римской эпохи из Вифинии, штраф за осквернение могилы взимался в одном случае в пользу провинциального фиска и комы (IGR. III. 14), а в другом - в пользу фиска, полиса и комы (IGR. III. 11). Это показывает, что деревни, приписанные к полисам, как и собственно полисы, не были свободными в налогообложении, так как платили подать в римскую провинциальную казну. В то же время они получали налоги со своих земель, как это предусматривалось еще Помпеем.

При устройстве дел в Понте и Пафлагонии Помпей следовал эллинистической практике управления покоренными землями. Уже то, что почти все новые основания носили его имя и эпитеты, как принято в эллинистическом мире, показывает, что римский полководец старался использовать местные традиции для искоренения порядка, принятого при прежних властителях. Стимулируя полисную жизнь, делая ее более независимой от центральной власти в противоположность тому, что существовало при Митридатидах, "закон Помпея" включал и некоторые ограничения полисных привилегий, связанных с тем, что сам закон и его юридические возможности регулировались Сенатом, а впоследствии принцепсом через легата - проконсула или префекта провинции. Организация государственного управления Митридатидов и Гн. Помпея при наличии общих элементов некоторого ограничения полисных свобод имела основное различие: в первом случае - частичное возрождение полисных устоев при жестком контроле со стороны царя, во втором -видимость политической свободы при менее жестком контроле со стороны властей провинции и центральных органов власти.

Проводя мероприятия в бывшем царстве Митридата Евпатора, Гней Помпей преследовал главную цель: раздробить царские владения между различными властителями, чтобы ликвидировать любую попытку в дальнейшем объединить их снова под лозунгом восстановления наследственной власти Отанидов и Ахеменидов. Поэтому большая часть царства Митридата оказалась в руках династов либо не имевших к Митридатидам никакого отношения, либо весьма далеких от Отанидов и Ахеменидов. Лишь Фарнак II, сын Митридата VI, сумел сохранить власть на Боспоре, но только потому, что Рим еще не влиял на расстановку политических сил в Северном Причерноморье. К тому же, митридатовские традиции в политике и управлении были еще чрезвычайно сильны и пользовались поддержкой немалой части населения, что заставило Рим учитывать это обстоятельство при проведении восточной политики. Для закрепления внешнеполитических акций, направленных на ликвидацию наследства Митридата, необходима была внутренняя реорганизация, чтобы покончить с практикой подчинения основной массы земель непосредственно царской власти. Добившись этой цели, Помпей мог рассчитывать на окончательное искоренение идеи подчинения Анатолии наследникам из рода потомков Отана и персидских царей. В то же время это позволяло римлянам укрепить восточные границы своей державы и установить прямой контроль над бывшей наследственной вотчиной понтийских царей. Для этого они сделали ставку на полисы, интересы которых значительно ущемлялись Митридатидами, а это активизировало урбанизаторскую политику по всему бывшему царству. Однако, ввиду того, что римская власть в Восточной Анатолии была еще непрочной, а эллинизация местного населения незначительной, Помпею пришлось прибегнуть к традиционной политике основания городов посредством организации военных колоний или катойкий. В качестве главных объектов были выбраны бывшие царские крепости Митридата Евпатора, в том числе не являвшиеся центрами округов. Их превращение в города укрепляло римскую власть и наносило удар по социально-экономическим основам царского землевладения в Понте [6] Jones A. H. M. The Cities of the Eastern Roman Provinces. Oxford, 1937. P. 158; Fletcher W. The Pontic Cities of Pompey the Great // TAPA. 1939. N 70. P. 17–29; Dreizehnter A. Op. cit. S. 223. . Подобная замена эллинистической системы близкой по характеру римской таила опасность пробуждения недовольства со стороны местного населения, так как она напоминала прежние устои Понтийской монархии. А в связи с тем, что имя и политика Митридата Евпатора оставались еще популярными в этих районах, любой призыв к возрождению митридатизма грозил римлянам большими неприятностями.

Так и произошло, когда сын Митридата VI Евпатора Фарнак II выступил с лозунгом освобождения от римлян и восстановления отцовского царства. Начав правление с санкции Помпея ( App . Mithr. 113; 114; B. C. II. 92), Фарнак заискивал перед Римом, пытаясь оправдать положение его друга и союзника. Обязанный Помпею царством, царь хотел предстать сторонником помпеянцев. Он согласился с элевтерией Фанагории, послал римскому полководцу тело отца и отпустил римских заложников ( App . Mithr. 113). В начальный период политика Фарнака зависела от городов, не желавших ссориться с Римом [7] Каллистон Д. П. Северное Причерноморье в античную эпоху. М„ 1952. С. 145. . В последние годы жизни Митридата VI эллинские города отвернулись от него, что стало одной из причин возвышения Фарнака [8] Шелов Д. Б. Махар, правитель Боспора // ВДИ. 1978. № 1. С. 58–70. . Такая тенденция смыкалась с урбанистической политикой Помпея, что делало Боспор естественным союзником римлян. Поэтому тенденции к независимости, а тем более к митридатовской политике у Фарнака не могло быть, во всяком случае, до разрыва Цезаря с Помпеем в конце 50-х годов до н. э. Положение изменилось сразу после начала военных действий между этими римскими триумвирами. Об этом свидетельствует обращение сторонника Помпея Л. Кассия к Фарнаку за помощью после битвы при Фарсале в попытке склонить его к борьбе с Цезарем. Сам Помпей также неоднократно обращался к боспорскому царю за поддержкой, но неудачно ( App . B. C. II. 88; Suet . Caes. 63; Bell. Alex. 69; Cass. Dio . XLI. 65; XLII. 62). Отсюда следуют два вывода: во-первых, римляне из лагеря Помпея считали Фарнака своим другом и союзником, готовым оказать помощь по первому требованию; во-вторых, отказ Фарнака в помощи можно расценить как начало возрождения антиримской митридатовской политики. Царь Боспора понимал, что Помпей проиграл в борьбе с Цезарем и это давало ему шанс попытаться вернуть себе родовые владения в Понте и Пафлагонии.