Сергей Сапрыкин - Понтийское царство [Государство греков и варваров в Причерноморье]

Одним из главных показателей взаимоотношений городов в рамках державы Митридата являются медные монеты Понта и Пафлагонии, которые были важным элементом денежного обращения в Причерноморье в конце II - первой половине I в. до н. э. Согласно подсчетам А. Н. Зографа, П. О. Карышковского и К. В. Голенко, среди находок понтийских автономных медных монет в Ольвии полностью преобладают выпуски 111-105 гг. до н. э. (III группа Ф. Имхоф-Блумера) - 82 экз., что составляет 59,85%; для сравнения - монет I-II групп (120- 111 гг.) обнаружено в Ольвии всего 1 экз., IV группы (105-90 гг.) - 49 экз., а V группы (90-80 гг.) - 2 экз. В Херсонесе монет I-II групп (120-111 гг.) найдено 9 экз., III группы (111-105 г.) - 73 экз. (55%), IV группы (105-90 гг.) - 40 экз., V группы (90-80 гг.) - 6 экз. На Боспоре: монет I-II групп - 1 экз., III группы - 18 экз. (18,75%), IV группы - 19 экз., V группы - 9 экз. [21] О понтийской монете в Ольвии см.: Зограф А. Н. Находки понтийских монет митри–датовского времени в Ольвии // Ольвия. Киев, 1940. Т II. С. 293–297: Карышковский П. О. Денежное обращение Ольвии в конце II и в первой половине I в. до н. э. // НЭ. 1965. T. V. С. 62–67; Он же Монеты Ольвии. Киев, 1988. С. 102, 103; о монетах в Херсонесе Таврическом см.: Гилевич А. М. Античные иногородние монеты из раскопок Херсонеса // НСФ. 1968. Т. III. С. 19–23; Голенко К. В Состав денежного обращения Херсонеса в I в. до н. э. // ВДИ. 1964. № 4. С. 69; Сапрыкин С. Ю. Монеты Понта из раскопок Херсонеса Таврического // ХСб (в печати); на Боспоре: Голенко К. В. Монетная медь…. С. 67 и след.; Он же. Понтийская монета времени Митридата VI на Боспоре // Klio. 1965. Bd. 46. S. 308 u. folg.

Из перечня видно, что наибольшее количество понтийской меди в Ольвии и Херсонесе приходится на 111-105 гг., а на Боспор в эти годы означенные монеты поступали в значительно меньшем количестве. Это следует объяснить более поздним включением Боспора в состав владений Митридата, о чем говорится в декрете в честь Диофанта (см. ниже). Следовательно примерное равенство в показателях поступления автономной меди в Ольвию и Херсонес именно в 111-105 гг. явилось результатом почти единовременного вхождения двух городов в державу понтийского царя после успешных походов Диофанта в Скифию. Тот факт, что в Ольвии обнаружено даже больше монет III группы, чем в Херсонесе, объясняется тем, что она с самого начала прочно вошла в состав владений Митридата, тогда как Херсонес на рубеже предпоследнего-последнего десятилетий II в. вторично оказался подвержен нападению Палака.

Одновременность включения Херсонеса и Ольвии в политическую структуру Понтийского царства косвенно подтверждается эпиграфическими находками. Согласно ольвийскому декрету в честь амисского кибсрнета (IosPE. I². 35), который убедительно датирован рубежом II-I вв. [22] Ростовцев М. И. (Митридат Понтийский и Ольвия // ИАК. 1907. Вып. 23. С. 22— 25) датировал декрет 70–ми годами до н. э. Против см.: Жебелев С. А. Ольвия и Митридат Евпатор // Северное Причерноморье. М.; Л., 1953. С. 285–287; Виноградов Ю. Г. Политическая история… С. 251. , Митридат VI переселил в Ольвию и ее округу (ήμέτεροι τόποι, ср. в диофантовом декрете: εις τούς καθάμε τόπους επέστρεφε - явный намек на возврат Херсонесу ближайших к городу земель) гарнизон воинов-арменийцев. Затем туда был направлен новый отряд "арменийцев", содержание которого взял на себя сам царь. В ответ на просьбу послов из Ольвии гарнизон был расквартирован в самом городе и ему была послана из Синопы дополнительная продовольственная помощь. Устроить все это взялся некий амисский капитан, доверенное лицо Митридата Евпатора, который, пренебрегая опасностями плавания, выполнил поручение блестящим образом и удостоился от благодарных граждан почетного декрета. Надпись показывает не только отсутствие у Ольвии средств оплатить содержание понтийских воинов, но и элементарным образом накормить их, так как город длительное время вынужден был выплачивать дань скифам. Из Херсонеса происходит фрагмент эпитафии токсарха Айхмона, сына Зарея, павшего во время Диофантовой кампании против скифов и погребенного херсонеситами, выходца из Малой Армении (IosPE. I². 597=НЭПХ. 1.44 + fragmentum novum [23] Виноградов Ю. Г., Кадеев В. И. Армянские лучники на службе Митридата Евпатора // Второй Всесоюзный симпозиум по проблемам эллинистической культуры на Востоке. Ереван, 1984. С. 12–13. ). Это позволило усмотреть в "арменийцах" ольвийского гарнизона не уроженцев небольшого городка Армена под Синопой [24] Жебелёв С. А. Ольвия и Митридат Евпатор. С. 288–290. , а воинов из Малой Армении, которая входила в царство Митридата (см. ниже) [25] Wilhelm A. König Mithridates und Olbia // Klio. 1936. Bd. 29. S. 50–59. Автор считал их армянами. Ср.: McGing B. Op. cit. P. 55, 56. Однако, судя по дате декрета, это выходцы из Малой Армении (Молев Е. А. Указ. соч. С. 51, 53; Максимова М. И. Указ. соч. С. 226; Виноградов С. Ю. Политическая история… С. 253–255). . Поскольку лучники из Малой Армении находились и в Херсонесе, и в Ольвии, следует полагать, что они попали туда одновременно в составе одного воинского контингента, ибо до 70-х годов до н. э. понтийская армия комплектовалась строго по этническому принципу [26] Reinach T. Op. cit. S. 261, 262; Launey M. Recherches sur les armées hellenistiques. P., 1949/1950. . Следовательно, Ольвия и Херсонес почти одновременно приняли у себя гарнизоны, а значит и признали власть понтийского царя.

Скифы, однако, вскоре вновь напали на Херсонес. С этим эпизодом войны следует связать пассаж Страбона (VII. 4.7) об обороне воинами Митридата укрепления на мысе, где был построен Евпаторий. Он не может относиться ко времени первого похода понтийского стратега, так как данная крепость возникла только после первого поражения скифов; в дальнейшем же, за исключением лета-осени 112 г., варвары под стенами Херсонеса не появлялись. Отбыв в Понт, Диофант, вероятно, оставил в Евпатории гарнизон воинов, которые первыми испытали удар Палака, отложившегося от Митридата Евпатора. Это произошло потому, то скифы прекрасно поняли стратегическое значение города-крепости. Опасаясь за судьбу своих владений, Митридат Евпатор опять послал Диофанта с войском.

По прибытии в Херсонес тот немедленно двинулся против царских крепостей Неаполя, Хабеи, Палакия ( Strabo . VII. 4.7) и, вероятно, Напита (НЭПХ. I. 1). Молчание декрета об Ольвии свидетельствует об отсутствии в отношении ее какой-либо угрозы со стороны Палака. В этом походе Диофанту опять помогало херсонееское ополчение. Однако из-за непогоды он вынужден был повернуть в Северо-Западный Крым, где отвоевал и вернул херсонесцам Керкинитиду и различные укрепления, приступив к осаде Калос Лимена. В 1987 г. на городище Кара-Тобе в Северо-Западном Крыму была найдена надпись, в которой говорилось о возведении победного трофея покровительнице херсонесцев Деве. Верховная богиня города, как сказано в диофантовом декрете (стк. 23-25), вдохновила понтийцев и помогла одержать победу над скифами. В надписи упоминается имя Аристоника, который в годы Третьей Митридатовой войны был навархом Митридата VI, а в период скифских войн, очевидно, находился под началом Диофанта и отличился при взятии одной из крепостей скифов, бывших прежде во владении Херсонеса. С победами Диофанта и херсонесцев в Северо-Западном Крыму во время второго похода и связана надпись, поставленная, вероятно, в ознаменование чудодейственной помощи Девы понтийскому и херсонесскому войску при завоевании Западной Таврии [27] Виноградов Ю. Г., Внуков С. Ю. Греческая надпись со скифского городища Кара—Тобе // Проблемы скифо–сарматской археологии Северного Причерноморья. Запорожье, 1989. С. 28–29. .