Сергей Сапрыкин - Понтийское царство [Государство греков и варваров в Причерноморье]

Ни одно свидетельство источников о боспорских делах не вызывало столько споров и противоречивых толкований, как означенное место херсонесского декрета. Не имея возможности изложить подробно все точки зрения, которые недавно были критически рассмотрены [36] Виноградов Ю. Г. Вотивная надпись… С. 76–82; см. также: Rubinsohn Z. W. Saumakos: Ancient History, Modern Politics // Historia. 1980. Vol. 29. P. 50–65. , ограничусь лишь суммированием их сути. Одни считали Савмака скифским царевичем, воспитанником Перисада V [37] Эта точка зрения отстаивалась в ряде старых работ и критически переосмыслена С. А. Жебелёвым (Последний Перисад… С. 104, 105), однако, в последнее время к ней вернулся Е. А. Молев (Установление власти Митридата VI Евпатора на Боспоре // АМА. 1974. Вып. 2. С. 64–66). , другие во главе с С. А. Жебелсвым - дворцовым рабом, вскормленником боспорского царя. В виду толкования Жебелевым выражения τόν έκύρέψαντα αύτόν как "вскормившего его", т. е. Савмака, что якобы подчеркивало рабский статус этого человека, означенная точка зрения стала на долгие годы общепризнанной в научной литературе. Ее сторонники полагали, что Савмак возглавил движение скифских рабов на Боспоре, поднявших восстание в результате обострения социально-экономических отношений и кризиса на Боспоре на рубеже II-I вв. до н. э., усугубленного передачей власти Митридату Евпатору [38] Жебелев С. А. Последний Перисад… С. 106 и след.; Гайдукевич В. Ф. О скифском восстании на Боспоре в конце II в. до н. э. // Античное общество. М., 1967. С. 17–22; Каллистов Д. П. Северное Причерноморье в античную эпоху. М., 1952. С. 139–141. . Однако на основании тщательного филологического анализа данного пассажа декрета С. Я. Лурье и особенно Э. Л. Казакевич было показано, что выражение "вскормившего (или воспитавшего) его" не может относиться к Савмаку. А значит нельзя говорить о его рабском статусе и тем более о "рабском" характере возглавляемого им движения. Основной козырь оппонентов Жебелёва сводится к следующему: "наличие в тексте частиц μέν...δέ (стк. 34-35) противопоставляет не два αύτός, а лишь понятие "воспитавший его" и "он сам", тем самым частицы оттеняют именно идентичность лиц, замененных местоимением αυτός в том и другом случае". С филологической точки зрения этот вывод бесспорен, как бесспорны в этой связи отрицание рабского происхождения Савмака и всего движения как восстания рабов. Новые находки надписей убедительно это подтверждают. Однако сделанный на основании указанного филологического толкования исторический вывод, а именно - что сам Диофант был "вскормленником" боспорского царя Перисада V и против него был составлен заговор скифов, возглавленный Савмаком [39] Lurie S. J. leszcze o dckrecie ku czci Diofantosa // Meander. 1959. Rok 14. T. 2. S. 69— 74; Казакевич Э. Л. К полемике о восстании Савмака // ВДИ. 1963. № 1. С. 59; Виноградов Ю. Г. Вотивная надпись… С. 77. , - представляется не только спорным, но и уязвимым.

А. И. Немировский, возражая С. Я. Лурье, отмечал, что в декрете под местоимением αύτός подразумевается не только Диофант, но и сам Митридат Евпатор, пославший стратега в Таврику. Из трех случаев употребления данного местоимения в мотивировочной части декрета (не считая стк. 34-35) дважды имеется в виду Митридат Евпатор и лишь один раз Диофант. Что касается стк. 34-35, то в данном контексте Немировский понимает αύτόν в первом случае как "воспитавшего его", т. е. Митридата Евпатора, а во втором αύτώι как "а против него, т. е. Диофанта, составили заговор". Таким образом, получилось, что понтийский царь Митридат Евпатор воспитывался при дворе Перисада V. Обосновывая этот вывод, исследователь считает, что это было возможно только в период семилетнего изгнания молодого монарха из родового царства [40] Немировский А. И. Митридат Евпатор, Боспор и восстание скифов // Византиноведческие этюды. Тбилиси, 1978. С. 66–70. Эту точку зрения разделяют также Н. Ю. Ломоури (К истории Понтийского царства. Тбилиси. 1979. С. 79, 80) и Т. Т. Тодуа (Колхида в составе Понтийского царства. Тбилиси, 1990. С. 50–52). .

Означенный вывод, однако, не учитывает верного текстологического наблюдения Лурье и Казакевич, что под αυτόν в стк. 34 и αύτώι в стк. 35 подразумевается одно и то же лицо. От того, какое это лицо, зависит правильное понимание перехода Боспора под власть Понта.

Одним из главных аргументов Немировского в пользу предложенного им толкования αυτόν в стк. 34 является контекст предыдущей фразы (ст. 32-33), в которой говорилось об устройстве дел на Боспоре Диофантом "прекрасно и полезно для царя Митридата Евпатора", поэтому местоимение "его" в следующей фразе (стк. 34), естественно, относится к человеку, на которого падает логическое ударение всего контекста пассажа о развитии событий на Боспоре после окончательного разгрома скифов. Развивая аргументацию Немировского, следует отметить, что Диофант как гражданин Синопы не мог воспитываться при дворе Перисада V по той причине, что был не царского рода - обстоятельство, отмеченное еще В. Ф. Гайдукевичем в споре с оппонентами С. А. Жебелёва [41] Гайдукевич В. Ф. Еще о восстании Савмака. С. 3–12; Он же. К дискуссии о восстании Савмака // Античная история и культура Средиземноморья и Причерноморья. Л., 1968. С. 82. . В эллинистическую эпоху отдавать детей знатных фамилий на воспитание в другие царские дома было делом обычным, особенно в греко-иранских династических фамилиях. В Понтийском царстве был даже институт совоспитанников (οί σύντροφοι), когда выходцы из аристократических семей воспитывались, т. е. обучались наукам и военному делу, вместе с наследником престола [42] К таковым относились Дорилай Младший и Гай, сын Гермея (см. выше). . Если бы Диофант воспитывался при дворе Спартокидов, то он должен был непременно быть таким совоспитанником, т. е. сотоварищем наследника трона. А поскольку у последнего Перисада такового не было, то и Диофант не мог воспитываться при царском дворе, ибо по положению был рангом ниже и его не могли там принять как царственную особу. В тексте декрета употребляется причастие аориста от глагола έκτρέφω: "растить, вскармливать, воспитывать потомка" (для себя), что применительно к свободному человеку, имеет прежде всего, значение "вскармливание отцами своих детей или вскармливание приемными отцами своих воспитанников". Этот глагол иногда встречается в источниках с дополнением слова υιός, т. е. "сын", либо подразумевает его, ибо имеет оттенок усыновления [43] Коцевалов А. С. Рец. на ст.: Жебелев С. А. Последний Перисад и скифское восстание на Боспоре // Науковi записки Институту iсторii матерiальноi культури. 1937. Кн. 1. С. 109–114; Гайдукевич В. Ф. О скифском восстании… С. 20. Εκτρέφω в значении "воспитывать сына" см., например: Aristoph. Nu. 796; Soph. Oed. Tyr. 827; в значении "воспитываю" с оттенком усыновления см.: Homer. Hym. Dem. 166; Lys. XIX. 8; Herod 1.122; в значении "воспитывать" чужого сына (нянчить)" см.: Aesch. Choef. 750. Подробнее см.: Moussy Cl. Recherches sur τρέφω et les verbes grecs significant nourrir. P., 1969. . Если бы τόν έκύρέψαντα αύτόν относилось к Диофанту, мы вправе были бы думать, что усыновил его Перисад V, а этого быть не могло, поскольку не соответствовало практике усыновления монархами других особ. Это могло случиться только в том случае, если бы понтийский полководец был царского рода. Даже если допустить исключение, то Диофант все равно должен был быть "совоспитанником" и в надписи употреблялся бы глагол συντρεφω, а не εκτρέφω. А поскольку в тексте стоит последний и Диофант совоспитанником быть не мог, то к нему не может относиться и причастие.