Сергей Сапрыкин - Понтийское царство [Государство греков и варваров в Причерноморье]

Из всех вопросов, связанных с Понтийским царством, отношения Митридата Евпатора и Рима являются наиболее изученными с точки зрения социального, политического и военно-исторического аспектов проблемы. Пристальный интерес к ней вызван не в последнюю очередь хорошей источниковой базой, опирающейся на римскую историческую традицию, освещавшую Митридатовы войны с позиции официальной римской политики укрепления интересов Республики на Востоке, и эллинистическую историко-новеллистическую литературу, выдвигавшую на передний план личные заслуги и успехи Митридата VI, который выступил защитником эллинства перед угрозой римского завоевания. Поэтому мы не ставим задачу всестороннего исследования отношений Понта и Рима, ибо оно исчерпывающе проведено в трудах многих известных исследователей античности [1] Моммзен Т. История Рима. М„ 1937. T. II. С. 250–284; 1941. Т. III. С. 45–65, 99— 112; Reinach T. Mithridates Eupator, König von Pontos. Hildesheim; N. Y.. 1975. S. 72–205, 296–409; Holmes T. The Roman Republic. Oxford, 1923. Vol. I. P. 176–217; Magie D. Roman Rule in Asia Minor. Princeton, 1952. Vol. I. P. 208–231, 321–365; Vol. II. P. 1182— 1233; Will E. Histoire politique du monde hellenistique. Nancy, 1967. T. II. P. 387–422; Olshausen E. Mithridates VI und Rom // ANRW. 1972. Bd. I, 1. S. 808–814; Sherwin—White A. Roman Foreign Policy in the East, 168 B. C. — A. D. I. Oklahoma, 1984. , а попытаемся дать общую картину этих взаимоотношений, показать их влияние на социально-экономические процессы в Понтийском государстве и их роль на фоне выполнения главной исторической миссии династии Митридатидов - реставрации в полном объеме всех наследственных владений предков Отанидов и Ахеменидов в Малой Азии. Именно противоборство с Римом способствовало развитию в Понтийском царстве эллинистических по сути процессов укрепления экономической и социальной базы царской власти и полисного землевладения, их трансформации и поглощению второго первым, а также усилению понтийского влияния во вновь присоединенных землях. Это питало идею возвращения исторических владений Ахеменидов под власть Митридатовской династии, а с другой стороны - сама идея содействовала усилению эллинистических устоев на означенных землях. Данный аспект большой проблемы наименее изучен в литературе.

В 116 г., когда влияние Понтийского царства в Малой Азии снизилось из-за внутренних раздоров и интриг римлян, Митридат Евпатор начал укреплять свои позиции в соседней Каппадокии. Воспользовавшись недовольством местной знати правлением царя Ариарата VI, мужа его сестры Лаодики, он сблизился с Гордием, возглавившим заговор против царя и осуществившим его убийство. Большую помощь в этом оказала Лаодика, ставшая регентшей при малолетнем сыне убитого царя Ариарате VII и проводником понтийского влияния в стране ( Justin . XXXVIII. I. 1). Дата начала экспансионистской политики Евпатора устанавливается по монетам Ариарата VI, датируемым 15 годом его правления- последним в его жизни. Поскольку первый год его царствования приходится на 131/130 г., то 15 лет правления включали протекторат Митридата Эвергета, интронизацию Евпатора и семь лет его вынужденного изгнания [2] Simoneita B. The Coins of the Cappadocian Kings. Fribourg, 1977. P. 30; Sherwin—White A. A Roman Foreign Policy… P. 105. . К этому времени Митридат VI уже расправился с матерью и братом Хрестом (см. выше) и управлял самостоятельно. Следовательно установление даты проникновения в Каппадокию доказывает правомерность сделанного ранее вывода о приходе к власти Евпатора тотчас после убийства Эвергета в 123/122 г., что согласуется с 116 г. как началом его активной внешнеполитической деятельности. Если же отстаивать 120 г. в качестве традиционной даты восшествия на престол, то убийство Ариарата VI должно было бы прийтись на 113/112 г., что противоречит данным нумизматики. Поэтому ясно, что политика Митридата VI в отношении Ариарата VI явилась ответом на действия Рима по ограничению влияния Понта в Анатолии путем аннексии Великой Фригии, Пафлагонии и Галатии и превращения первой из них в провинцию.

Любопытно, что политика понтийского царя в Каппадокии не ознаменовалась ее прямым захватом, а строилась на поддержке ставленников Лаодики, Ариарата VII и Гордия, что указывало на преемственность политической линии Эвергета и не могло вызвать у римлян особых подозрений. Действия царя были призваны продемонстрировать его верность проримской политике даже несмотря на аннексионистские захваты понтийских владений римскими властями, а также уважение династийных традиций каппадокийских царей.

После успешных северопричерноморских кампаний, Митридат Евпатор в 109-108 гг. совершил инкогнито поездку в Вифинию и римскую провинцию Азию с целью узнать состояние дел у римлян и отношение к их правлению на западе Малой Азии [3] Reinach T. Mithridates Eupator… S. 72; McGing B. The Foreign Policy of Mithridates VI Eupator, King of Pontus. Leiden, 1986. P. 66. Дату убийства Ариарата VI— 105 ι. (Meyer Ed. Geschichte des Königreichs Pontos. Leipzig, 1879, S. 103) и 11 I ι. (Reinach T. Mithridates Eupator… P.81; Geyer F. Mithridates // RÈ. 1932. Bd. XV, 2. Hbd. 30. S.2166) следует отклонить. . Поскольку после этой поездки началась активная деятельность Понта в Вифинии и Пафлагонии, то нам представляется, что одной из задач путешествия было определить расстановку сил перед началом борьбы за восстановление понтийской гегемонии в Пафлагонии, Галатии и Великой Фригии ( Justin . XXXVII. 3.4-6).

Одним из результатов этой поездки было заключение союза с Вифинией. Ранее отношения Понта и Никомеда III были прохладными из-за территориальных споров вокруг Великой Фригии. Теперь, после того, как эта область отошла к римлянам, создались условия для сближения двух государств, одинаково недовольных позицией Рима. Из слов Юстина, будто Митридат после посещения Вифинии "точно был уже владыкой ее" (XXXVII.3.5), можно заключить, что его позиции в этом царстве были весьма сильными, а его царь - верным союзником. Очевидно, в качестве компенсации за потерю Фригии для той и другой стороны была выбрана соседняя Пафлагония и оба монарха договорились разделить ее между собой. На протяжении 108-103 гг. они вторгались в Пафлагонию. Митридату достались земли по побережью до Гераклеи Понтийской и долина р. Амний ( Justin . XXXVII. 4.3; XXXVIII. 5.4; 7.10; Strabo . XII .3.1; 9), а Никомеду внутренние районы [4] Reinach T. Mithridates Eupator… S. 86–88: Geyer F. Mithridates. S. 2166; Otshausen E. Pontos// RE. 1978. Suppl. Bd. XV. S. 423; Sherwin—White A. A Roman Foreign Policy… P. 105. Об объеме завоеваний Митридата в Пафлагонии см. Niese B. Straboniana // RhM. 1883. Bd. 38. S. 571 u. folg.; Anderson J. — G. Some Questions Bearing on the Date and Place of Composition of Strabo's Geography // AS presented to Sir W. Ramsay. Manchester, 1923. P. 5. . Римский сенат, куда обратились изгнанные оттуда династы, либерально отнеся к этому событию, постановив "вернуть народу (пафлагонскому) его прежнее положение". Однако, Митридат сослался на законное право владеть Пафлагонией как наследственным доменом отца ( Justin . XXXVII. 4.5-6), что являлось явным намеком на претензию править наследственными вотчинами Отанидов (ср. XXXVIII. 7.10). Под этим предлогом он не только не покинул страну, а захватил еще и Галатию, приблизившись к границам вожделенной Фригии и другим римским владениям. Никомед же, не имевший никаких оснований на власть в Пафлагонии, вынужден был действовать через ставленников, объявив своего сына царем и дав ему местное тронное имя Пилемен.