Сергей Сапрыкин - Понтийское царство [Государство греков и варваров в Причерноморье]

На основании сообщений о "равнине тысячи деревень"и моссинойках-гептакомитах можно сделать вывод, что земледельческое население восточной Малой Азии объединялось в союзы деревень (κοινά) по племенному и религиозному принципу. Такая форма организации населения вообще характерна для Фригии, Писидии, Каппадокии, Ликаонии, Памфилии и других областей Малой Азии. Союзы деревень нередко были независимы в плане организации и управления, выступали в качестве самостоятельных податных единиц [80] Strabo. XIV. 2.25; Broughton T. R. S. Roman Asia… P. 647. . Об экономической и юридической самостоятельности сельких общин-ком в Понте свидетельствуют надписи: в посвящении элевсинским богиням плодородия из Тхорума (Эвхаита) упоминается судья, или законовед общины (ό νομικός), являвшийся одновременно и жрецом Зевса Эпикарпия (SP. III. 189). В другой надписи говорится об экономе (ὀ οικονόμος) комы Хагонды (Χαγόνδας), следившем за финансовыми делами общины (SP. III.94).

Объединенные по этническому и племенному принципу автономные союзы ком и племена, которые жили на царских землях или землях, отданных царями "в дар" своим приближенным, носили название εύνη и возглавлялись этнархом (εύναρχος). Прямые подтверждения такой должности в Понтийском царстве в источниках отсутствуют, однако имеются косвенные доказательства. Так, Митридат VI, вероломно уничтожив тетрархов галатов, "поставил над этим племенем (галатов. - С. С.) в качестве сатрапа Евмаха" (σατράπην èç το εθνος επεμψεν) ( App . Mithr. 40). Здесь сатрап Евмах по положению приравнивается к этнарху, т. е. начальнику, или предводителю племени или группы племен. Например, на Боспоре, который, в середине I в. до н. э. сохранил в своей структуре много заимствованных из Понта при Митридате VI черт в экономике, политике и культуре, Фарнак II, отправляясь в поход на римлян в Малую Азию, оставил наместником в государстве своего доверенного этнарха Асандра ( Ps. - Luc . Mac. 17).

Этнархи следили за своевременным поступлением в казну доходов с деревень и племен, что согласуется с рассмотренной нами военно-административной системой управления в государстве Митридатидов. Ведь из сообщений Страбона о племенах Восточного Понта создается впечатление, что некоторые из них вообще не подпадали под нее. Возможно, что некоторые неподвергшиеея значительной эллинизации племена, признавая понтийских владык царями, жили общинами на царской земле по своим законам и обычаям. А их предводители-этнархи, выполняя в целом те же обязанности, что и наместники областей (стратеги, эпархи, диойкеты) в западных районах царства, считались доверенными лицами царей в "неблагонадежных" районах Каппадокии и Малой Армении. Впрочем, это не исключает возможности организации здесь катойкий. Отсутствие данных не позволяет говорить о причинах объединения ком в союзы "многокомии" и κοινά. По аналогии с другими регионами Малой Азии можно думать о политических, экономических и культурно-религиозных предпосылках подобных форм организации общин [81] В Лидии Τετραττυργίοιν объединял четыре общины, будучи, в свою очередь, центром всего объединения. Не исключено, что и в Каппадокии в Тетрапиргию близ Мазаки входили четыре общины: ГолуСщова Е. С. Очерки социально–политической истории Малой Азии в I–III вв. М„ 1962. С. 148. .

Практически ничего нельзя сказать о формах зависимости членов сельских общин. Исходя из положения, что основная часть земельного фонда в Понте и Каппадокии принадлежала χώρα βασιλική, следует предположить, что общинники в массе являлись царскими земледельцами и приближались по статусу к λαοί βασιλικοί. Это подтверждается на примере "равнины тысячи деревень" - во времена Страбона она принадлежала Амасии, составляя часть ее хоры, что было сделано по упоминавшемуся распоряжению Гн. Помпея, который приписывал эллинским городам большие порции бывшей царской земли. Следовательно, территория с равниной Хилиокомон стала городской посредством προσενέγκασθαι, что было заимствовано римлянами из практики эллинистических царей, например, в отношении Приены и зависимых от нее сельских жителей - педиеев. Еще Александр Македонский превратил их в царских земледельцев (λαοί), а в III в. с возвращением полисных земель к Приене педиеи вновь стали паройками (RC. 8.1. 1-6), которые по юридическому положению приближались к неполноправным гражданам [82] Kreissig H. Die Dorfgemeinde im Orient… S. 305–313. . Аналогичный процесс, вероятно, происходил с комитами "равнины тысячи деревень": при понтийских царях они уплачивали форос в царскую казну как царские земледельцы, а после присоединения к хоре амасийцев превратились либо в паройков, или катойков, т. е. неполноправных граждан Амасии, либо остались на положении λαοί, но подчиненных всему коллективу граждан полиса. Отсюда вытекает, что при понтийских царях комиты на γη βασιλική могли относиться к категории царских земледельцев, уплачивавших форос в царскую казну. Такое положение закреплялось юридическим подчинением их крепостям-столицам округов и военным поселениям, которые, как мы уже отметили, следили за исправным поступлением налогов и во многом сами существовали за счет эксплуатации местного земледельческого населения.

Подводя итог, констатируем, что основная часть земли в Понте относилась к категории царской и делилась на округа (стратегии, эпархии, диойкесии). Главным средством удержания ее в собственности, а живших на ней земледельцев-общинников в повиновении были царские крепости и военные колонии-катойкии. Понтийские цари размещали в таких укреплениях своих воинов с правом владения земельными участками. Такая система, с одной стороны, позволяла контролировать незначительное по объему полисное землевладение, а с другой - давала возможность следить за многочисленными сельскими общинами-комами, которые втягивались в структуру царского землевладения и постепенно эллинизировались. Военно-административная организация создавала видимость внешней самостоятельности сельских общин-ком, что было непременным условием общинного землепользования в Передней Азии с ахеменидских времен.

Как мы выяснили, основанная на обширных царских земельных владениях военно-административная система управления в Понтийском царстве могла быть жизнеспособной только потому, что цари считались верховными собственниками всей земли в государстве. Даже земельные владения греческих городов зависели от воли монарха. В годы правления Митридата VI Евпатора в системе отношений полис-царская власть произошли некоторые изменения. Они были вызваны тем, что, с одной стороны, царь укреплял царское землевладение путем строительства новых укреплений на γη βασιλική, а с другой - поощрял полисное самоуправление, предоставляя основным полисам и обращенным в полисы царским крепостям права на закрепление за собой определенного количества земли в качестве своих владений.