Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

Уже не в первый раз, горя желанием поразить воображение окружающих, Александр заботится о том, чтобы с честью предать земле бренные останки своих противников. Давайте вспомним пример Статиры, жены Дария: "Он проявил на похоронах столько страсти, сколько требует в Персии древний обычай" [10] Квинт Курций IV. 10.23: patrio Persarum more; сравнить: Диодор XVII.54.7; Плутарх. Александр 30.1; De Fortuna Alexandri 11.6 (338). . Сразу после Исса "он разрешил матери Дария похоронить его согласно обычаям его страны, так, как она хотела; она приказала похоронить его небольшому числу очень близких родственников". Повторяющаяся ссылка на "персидские обычаи" иллюстрирует желание Александра показать, насколько он уважает своих врагов: в этом смысле захоронение Дария "согласно царским обычаям" находилось в полном соответствии с его обычной политикой. Кроме того, стремясь показать свое уважение к желанию, высказанному Великим царем перед его кончиной, Александр пытался унаследовать власть Дария в очевидной династической последовательности. У Ахеменидов, так же как и у македонцев, проведение похоронных церемоний создает прецедент, позволяющий наследнику подтвердить законность своих притязаний. Но, более озабоченный тем, чтобы гнать Бесса к границам Бактрии, Александр не смог возглавить погребальный кортеж. [11] Квинт Курций 111. 12.13–14: patrio more.

Можно также процитировать сопоставления. Наиболее значительными являются похороны останков Митридата, который погиб, преданный собственным сыном:

"Помпей дал денег на похороны Митридата и приказал своим начальникам похоронить его останки с царскими почестями, поместив их в царские гробницы в Синопе, потому что он восхищался его великими успехами и полагал его одним из величайших царей своего времени..." [12] Аппиан. Римская История. Mithridatica XVI. 113; сравнить: Плутарх. Помпеи 42.3–5.

Слова и формулировки в обоих случаях полностью соответствуют, но важно помнить, что проведение параллелей не позволяет делать надежные выводы. Положение Александра после гибели Дария не было совсем таким же, как позиция Помпея после смерти Митридата. В тот момент, когда ему приходилось противостоять сопротивлению Бесса и бесчисленных иранских народностей, захоронение Дария в Персеполе, возможно, желательное с точки зрения политического жеста, могло оказаться также и полным опасностей. Семьюдесятью годами раньше, когда Кир Младший приговорил к смерти одного из близких родственников, Оронтаса, подозреваемого в измене, он позаботился о том, чтобы бесследно устранить тело: "Никто никогда больше не увидит Оронтаса ни живым, ни мертвым, и никто не сможет точно сказать, как он умер. Любой мог делать свои предположения, но его могила никогда не была найдена" [13] Ксенофонт. Anabase 1.6.11. . Конечно, Дарий III не был мятежником, поэтому нет оснований предполагать, что его остатки были развеяны. Тем не менее в момент, когда присоединение персидского населения не было завершено полностью, Александр мог счесть опасным создать таким образом место поклонения в историческом центре персидско-ахеменидской власти.

Можно было бы придать больше значения сведениям, которые сообщает один только Плутарх [14] Александр 43.7. , согласно которым Александр переслал останки Дария его матери Сисигамбис, жившей в царской резиденции в Сузах. Согласно этой версии, похороны Дария носили скорее частный характер, чем публичный. Верно также, что пассаж Плутарха вписывается в греческое представление об отношениях между матерями (авторитарность, даже излишняя) и сыновьями (слабость), имевшими место у Ахеменидов. В доказательство приводится ожесточенное стремление Парисатиды забрать останки своего сына Кира и похоронить их (тело Кира, несмотря на все предпринимавшиеся попытки, так никогда и не было обнаружено) [15] Ктесий § 58; Плутарх. Артаксеркс 17.7, и критическое обсуждение в HEP 1014–1015 относительно гипотезы «возможной» гробницы Кира Младшего в Fars; об образе Сисигамбис и ее отношениях с Александром, см. далее стр. 410–413. .

Подчеркнем, наконец, что другие умолчания позволяют выпустить на волю определенные сомнения. Известно, что на обратном пути из Индии Александр заехал в Пасаргады и Персеполь [16] См., в частности, Арриан VI.29.4–11; 30.1–3. . В рассказах об этом посещении немало эпизодов с разрушенными гробницами и наказаниями, наложенными на реальных или предполагаемых виновников. В Пасаргадах царь подверг допросу магов, ответственных за охрану гробницы Кира, и "Орксин был обвинен в ограблении храмов и царских гробниц". Прибыв в Персеполь, Александр выразил сожаление по поводу принятого в 330 году решения разрушить часть царских дворцов и позаботился о том, чтобы назначить сатрапа-македонца, Певкеста, обязав его усвоить персидский язык и культуру. Итак, никогда не вставал вопрос о гробнице, в которой Дарий III был бы похоронен и возле которой Александр мог бы предаваться духовному созерцанию.

Короче говоря, мы видим, что изучение литературных источников не позволяет решить проблемы, возникшие вследствие анализа археологических свидетельств. Верно только одно: какой бы ни была датировка незаконченной гробницы, Дарий не был похоронен там, и никто не может доказать, что он был похоронен в одной из двух других гробниц. Если предположить, что решение, принятое Александром, было выполнено, то допустимы любые гипотезы, в том числе та, согласно которой Дарий похоронен "в Персии", но не в самом Персеполе: можно предполагать другие места захоронения, и снова без документальных подтверждений...

Что бы там ни было между Александром и Дарием, это является еще одной иллюстрацией колоссального контраста в сохранении памяти о царях. Александр был похоронен в гробнице, которую так никогда и не нашли; и наоборот, тело Дария, скорее всего, не нашло вечного успокоения в гробнице, в которой царь должен был очутиться по праву родства. Весь мир разыскивает гробницу Александра, и существует множество людей, которые считают, что нашли ее; но никто не собирается разыскивать гробницу Дария III, и "незаконченная гробница" является местом, не хранящим памяти об усопшем. Без сомнения, именно это делает столь волнующими и трогательными размышления на развалинах безымянного, незаконченного и заброшенного памятника, который порой обходят стороной даже гиды и туристы.

Ограничивая исследование персидско-ахеменидскими документами, мы не можем ничего сказать о внешнем облике царя. Известно о существовании монет с изображением царя, которые чеканили начиная с периода владычества Дария I - золотых дариков и серебряных сиклей (рис. 15 а, b). Неизменно на лицевой стороне изображался царь в виде сражающегося воина (стреляющий, бегущий...); увенчанный короной, одетый в царские одеяния, он сражается с невидимым врагом при помощи своего лука и копья. Т. Хид был одним из первых, кто в 1760 году дал (довольно произвольно) рисунок царской персидской монеты (рис. 16).