Алексей Васильев - От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Госсекретарь США Дж. Бейкер в ночь на 17 января информировал министра иностранных дел СССР А. Бессмертных о начале военных действий лишь за час до первых бомбежек Ирака. Набиравший обороты маховик войны уже невозможно было остановить даже при самых благих намерениях. История повторилась, когда советско-иракский план вывода войск оккупантов из Кувейта, представленный Совету Безопасности ООН, был опрокинут началом наземной операции многонациональных сил.

Отношение к арабо-израильскому конфликту в ходе кризиса и войны было источником определенных трений между Москвой и Вашингтоном. Советские предложения искать подходы к урегулированию арабо-израильского конфликта, чтобы облегчить решение ирако-кувейтского, рассматривались в Вашингтоне как недопустимая «увязка», с которой не мог согласиться Израиль. В Москве резонно возражали, что было бы полезно выбить «палестинскую карту» из пропагандистской колоды Саддама Хусейна. Но позиция Израиля для американской администрации, как обычно, была важнее. В этом смысле характерна судьба заявления Бейкера — Бессмертных от 28 января 1991 года {362} 362 Там же. 30.01.1991. .

В совместном документе СССР и США объявили, что прекращение вооруженных действий в Персидском заливе было бы возможно, если бы Ирак дал недвусмысленное обязательство уйти из Кувейта, подкрепленное немедленными конкретными шагами. Отмечалось, что особое значение будет иметь устранение причин нестабильности и источников конфликтов, в том числе арабо-израильского, что это невозможно без полномасштабного мирного процесса, способствующего справедливому миру, безопасности и подлинному примирению между Израилем, арабскими государствами и палестинцами. Высказывалось убеждение, что преодоление кризиса в Персидском заливе значительно облегчит и позволит активизировать совместные усилия СССР и США, предпринимаемые в контакте с другими сторонами в регионе, с целью способствовать миру между арабами и Израилем и региональной стабильности {363} 363 Там же. 01.02.1991. .

Министерство иностранных дел Великобритании приветствовало советско-американское заявление по Персидскому заливу. Представитель Форин Офиса отметил на пресс-конференции, что оно отражает точку зрения и британского правительства. Франция присоединилась к положениям этого заявления {364} 364 Там же. .

Но в Тель-Авиве расценили «увязку» урегулирования ближневосточного конфликта с прекращением войны в Заливе как намек на необходимость созвать международную конференцию, противником которой выступало израильское правительство. В свою очередь, в Вашингтоне очень чувствительно относились к настроениям Израиля, стремясь удержать израильтян от «удара возмездия» по Багдаду в ответ на иракские ракетные налеты. Его результатом мог стать развал антииракской коалиции. Поэтому, столкнувшись с недовольством Израиля, представители Белого дома и Госдепартамента, по сути, только тем и занимались, что… принижали значение этого документа.

В выражениях, похожих на дезавуирование собственного госсекретаря, президент Буш старательно подчеркивал, что объявленная им политика в районе Залива остается неизменной.

Даже представитель Госдепартамента М. Татуайлер на пресс-конференции высказывалась таким образом: «Честно говоря, все были удивлены этим заявлением». Другие сотрудники администрации сокрушались, что заявление содержит «неудачные слова», которые не были заранее одобрены «наверху» и, возможно, неумышленно «обещают больше, чем хотелось бы» {365} 365 Там же. .

Эпизод действительно характерен. Дело не в том, что позиции СССР и США по ближневосточному урегулированию могли стать близкими или даже совпадать. Формулировки совместного коммюнике были достаточно обтекаемы и выражали в самой общей форме лишь благие намерения. Но в Израиле в тот момент отвергалась не только сама мысль об участии СССР в ближневосточном урегулировании, но и возможность того, чтобы и Вашингтон говорил другим голосом, кроме голоса Тель-Авива.

Однако если искать другие пружины поведения СССР в ходе кризиса, то окажется, что учитывались не только принципы внешней политики, реальные интересы СССР на Ближнем и Среднем Востоке, но и личный престиж президента Горбачева, мало того, пожалуй, впервые в советской истории им учитывалось общественное мнение, и его реальный раскол, и усугубляющийся социально-политический и экономический кризис. Защита жизни и безопасности советских граждан в Кувейте и Ираке стала одной из важнейших забот советского руководства. Была создана специальная кризисная группа во главе с заместителем Председателя Совета Министров СССР И.С. Белоусовым. В МИДе существовал «телефон доверия» для связи с общественностью. В советском руководстве не было иллюзий насчет подлинного статуса советских граждан в Ираке и Кувейте. В своем большинстве они также превращались в своеобразных заложников, что диктовало и сдержанный тон по отношению к Саддаму Хусейну. Дела не менял тот факт, что довольно много советских граждан сами не хотели уезжать из Ирака: для них, как обычно, загранкомандировка была шансом поправить свое материальное положение, и они рассчитывали, что «авось пронесет» и военные действия не начнутся.

Осторожная советская дипломатия, включая миссии советских представителей в Багдад, дала плоды. Все 882 советских гражданина, находившиеся в Кувейте к началу кризиса, были эвакуированы до 25 августа 1990 года. А из 7791 человека, находившегося в Ираке до 2 августа 1990 года, в СССР возвратились 7673. К 15 января в Ираке осталось 118 советских граждан. Их число впоследствии сократилось {366} 366 Там же. 18.01.1991. .

Но если по отношению к судьбе заложников в советском обществе мнения совпадали, то в целом кризис в Заливе, война против Ирака вызвали поляризацию настроений. Можно спорить, углубил ли кризис раскол в советском обществе, или же он просто обнажил уже существующие разногласия. Но факт заключается в том, что никогда прежде, во всяком случае в открытую, не проявлялась такая поляризация мнений по вопросу внешней политики.

Конечно, для большинства граждан измученной, больной страны судьба и Кувейта, и Ирака, и режима Саддама Хусейна были чужими. Но оказалось, что немало советских граждан высоко оценивают Саддама Хусейна и почти столько же поддерживают действия против него. И в мусульманских районах, и в самой России были добровольцы, готовые поехать на помощь иракскому диктатору. В почте откликов, например читателей «Известий», на события в Персидском заливе преобладали письма людей, крайне скептически оценивающих и «доперестроечную» политику СССР в отношении Ирака, и поведение правительства в ходе кризиса. Причем характерно, что его критиковали как те, кто считал, что СССР сделал неправильный выбор, отвернувшись от «дружественного арабского государства», так и горячие головы, звавшие немедленно присоединиться к американцам, высадившим свои войска в песках Аравийского полуострова {367} 367 Известия. 15.01.1991. .