Алексей Васильев - От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Вызывающее поведение Саддама Хусейна давало новые поводы для США и Великобритании осуществлять военно-политическое давление на Ирак.

В качестве вознаграждения иракцы именно российским компаниям предоставляли большие возможности ввозить в Ирак продовольствие и товары невоенного назначения. Экономический результат для России был ограниченным и не лишен иронии, потому что сама страна уже не была способна обеспечить производство и экспорт многих товаров. А «российские компании» действовали из офшоров в качестве посредников других стран.

Иракское правительство подписало контракт на разработку нефтяных месторождений Западная Курна с российской компанией. Однако его вступление в силу было обусловлено полной отменой санкций. Пока же российская дипломатия так и не сдержала ни военного пыла США, ни провокационного поведения Саддама Хусейна.

Спецкомиссия ООН в 1998 году фактически прекратила свою работу. В 2000–2002 годах Ирак не допускал инспекторов ООН в страну, требуя отмены экономических санкций.

В 90-х годах экономическое сотрудничество России со странами Ближнего Востока, за исключением Израиля, сократилось. В этот период Турция выдвинулась на первый план, и стороны убедились, что их экономики взаимодополняемые. Официальный товарооборот за тот же период вырос до 5 млрд долларов. Существенной стала «чемоданная» торговля. По оценкам, объем турецкого ширпотреба, поставляемого мелкими партиями, вырос до 5 млрд долларов в 2000 году, обеспечивая доходы десятков тысяч российских и турецких граждан. Российские туристы стали быстро «осваивать» турецкие курорты, и уже к концу 90-х годов российский туризм в Турцию стал массовым, а в нулевых годах вырос еще больше. Широкий размах приобрело турецкое подрядное строительство в России.

Все яснее высвечивались крупные совместные проекты. Растущая экономика Турции нуждалась в энергетических ресурсах, а Россия была энергоизбыточной страной.

В 90-х годах создавалась договорно-правовая база для взаимодействия и в экономической, и в политической областях.

В мае 1992 года между правительством Российской Федерации и правительством Турции было подписано соглашение о создании смешанной межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству, а спустя несколько дней договор об основах отношений Российской Федерации и Турецкой Республики. Стороны подтвердили намерение поддерживать и укреплять добрососедские отношения, сложившиеся исторически, а также содействовать стабильности в регионе.

В апреле 1994 года было подписано соглашение о сотрудничестве по военно-техническим вопросам и в области оборонной промышленности. Стороны договорились о военно-техническом сотрудничестве по ряду важных направлений, в том числе по подготовке кадров. Россия согласилась поставлять вертолеты в Турцию.

Последовали соглашения о культурном и научном сотрудничестве, о туризме, о таможенных делах.

В ходе визита главы российского правительства В. Черномырдина в Анкару в декабре 1997 года было подписано сразу семь межправительственных соглашений, договоров и протоколов. Среди них соглашение об избежании двойного налогообложения в отношении налогов на доходы, о поощрении и взаимной защите капиталовложений, о сотрудничестве в области энергетики и др.

Но главным, безусловно, было соглашение о поставках российского природного газа в Турецкую Республику через акваторию Черного моря. Были определены объемы природного газа, которые Россия обязалась поставить, а Турция — закупить: стороны наметили увеличение объемов с 0,5 млрд куб. м в 2000 году, до 16 млрд в 2007–2025 годах и договорились построить газопровод: Россия — на своей территории и по Черному морю, Турция — на сухопутной части своей территории. В ноябре 1999 года был определен маршрут газопровода «Голубой поток» — от поселка Изобильное в России до города Самсун в Турции.

В апреле 2000 года было заключено соглашение о сотрудничестве в охране морских пространств на Черном море.

Отношения России с Турцией развивались неровно. Политические разногласия нередко сталкивались с экономической логикой. Одним из объектов взаимного непонимания стал нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан.

Откликаясь на призывы США и Западной Европы и надеясь получить дополнительные рычаги и доходы, Турция поддержала строительство этого нефтепровода, предназначенного для поставок нефти из региона Каспия в обход России. Это был политизированный трубопровод, который так и не стал работать на заявленную мощность.

Автор {402} 402 Интервью с П.В. Стегнием, март 2015 г. . Наша позиция по поводу нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан как-то эволюционировала? Трубу заполнили или она осталась «белым слоном»?

П.В. Стегний . Это — «политическая труба». Все знают, что труба заполнена на одну треть. Все прекрасно знают, что в ближайшей перспективе, если не будет подключен трубопровод из Туркмении, все так и останется. В Азербайджане меньше нефти, чем тогда кричали. Но наша перепалка по «трубопроводной дипломатии» в первой половине нулевых годов мне никогда не казалась логичной. В компании с самого начала участвовал ЛУКОЙЛ. Он имел 7,5 %. Когда американцы начали делать все, чтобы у нас не было нефтепроводов и газопроводов Восток — Запад, мы вместо того, чтобы закрепиться в Баку — Джейхан, отозвали ЛУКОЙЛ. Это была ошибка.

Других пунктов разногласий и взаимных раздражений было немало. Москва осуждала турецкие вторжения в Северный Ирак, направленные против баз Рабочей партии Курдистана, руководившей вооруженной борьбой турецких курдов против центрального правительства. Не нравилось тогдашнее тесное сотрудничество Анкары и Тель-Авива. В Анкаре с раздражением воспринимали намерения России продать ракеты С-300 Кипру. По Боснии и Косову у Москвы и Анкары были разные позиции.

В армянско-азербайджанском конфликте Анкара, безусловно, была на стороне Баку. Москва призывала к политическому решению, как бы занимая объективистскую позицию, что интерпретировалось турками как «проармянский крен». Сотрудничество России и Армении действительно становилось все более тесным.

Российско-турецкие отношения отравлялись и чрезмерной турецкой активностью с антироссийской окраской в Средней Азии, и событиями в Чечне.

Автор. Когда еще Демирель был у власти (премьер-министр в 1991–1992 годах, а затем президент 1993–2000 годы), проявились дремавшие ранее настроения пантюркизма: «Мы будем лидерами турок (в турецком языке нет разницы — турки и тюрки), которые отделились от прежней России». Турки начали вкладывать деньги в школы, колледжи, приглашать к себе предпринимателей. Сами пытались вкладывать деньги. Но со временем оказалось, что эта шапка не по Сеньке, силенок не хватило. Это само собой затихло. А с Россией, наоборот, пошло вверх и вверх. Почему у турок самых различных политических ориентаций все-таки стал преобладать здравый смысл и некое чувство доброжелательности в отношении России? Как объяснить эти турецкие колебания?