Алексей Васильев - От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Как легко кидаться хлесткими эпитетами, если не копать глубже! Как просто объяснять революции и движения протеста заговорами Вашингтона или Тель-Авива («вашингтонского обкома» и «израильского райкома»).

Да, американская внешняя политика была не менее идеологизирована, чем политика СССР. В США всерьез мечтали о том, чтобы «демократизировать по-американски» весь мир, в котором, естественно, должны доминировать США, тратили на эту задачу колоссальные средства, зачастую становясь пленниками собственной идеологии. Но это всегда сочеталось с проведением политики американского доминирования в мире. И прагматика, эгоистические интересы США всегда брали верх. Поэтому не уйти от факта — именно факта: существовал реальный военно-политический союз Вашингтона (вкупе с НАТО) с репрессивными автократическими режимами в арабских странах. «Хотя он сукин сын, но это наш сукин сын», — повторяли и повторяют лидеры Запада. (Сам видел, как на конференции Афросоюза — Евросоюза в Триполи в ноябре 2010 года европейские лидеры заискивали перед Каддафи.) Никуда не уйти от сотрудничества Запада с репрессивными режимами с целью поддержания стабильности в угоду Западу, для сохранения мира с Израилем, обеспечения неограниченного доступа к нефтегазовым ресурсам огромного региона, совместной борьбы с терроризмом и исламским экстремизмом.

Для достижения этих целей обычной была политика двойных стандартов. С одной стороны, Вашингтон сохранял сотрудничество с лидерами режимов, с другой — помогал неправительственным организациям, давал им современные технологии. Не учитывалось то, что у революций была своя, незапланированная логика.

Арабские революции показали, что политическая борьба идет не только на улицах и площадях, но и в информационных и социальных сетях. Правительства находили способы контролировать трафик Интернета, а интернет-провайдеры находили способы обходить эти ограничения.

Просто демонтаж политических структур в регионе не отвечал интересам США. Гораздо более важным приоритетом для Б. Обамы в предвыборный период было обеспечение условий для ухода из Афганистана и Ирака или, по крайней мере, сокращение там американского военного присутствия, а также сохранение стратегического партнерства с Израилем.

И вдруг!.. Тунис! Египет! Ливия! Бахрейн! Йемен! Сирия! Десятки тысяч, сотни тысяч, миллионы демонстрантов.

Столь крупная и практически одномоментная дестабилизация всего региона оказалась неожиданной. США, как и их западноевропейским союзникам, понадобилось какое-то время, чтобы после сомнений и колебаний перейти от поддержки близких к ним арабских авторитарных режимов к декларациям солидарности с протестными движениями. Выбор приходилось делать между относительной предсказуемостью в условиях сохранения статус-кво и полной неопределенностью в результате смены политических сил у власти. Учитывалось и то, что массовые выступления в арабских странах на том этапе содержали мало антиамериканских выпадов, а требования манифестантов соответствовали требованиям «демократизации», которые традиционно предъявлял к арабским режимам Вашингтон независимо от смены администраций.

США в разных странах действовали в зависимости от обстоятельств и значения для них той или иной страны.

В Египте ставка была сделана на вооруженные силы, взявшие под контроль переходный период вплоть до формирования новой инфраструктуры власти. В Тунисе — практически то же самое. В Йемене, где армия раскололась, США отошли как бы на второй план, действуя через механизм Совета сотрудничества государств Персидского залива. В отношении Бахрейна и Сирии реакция США сначала ограничилась формальным осуждением чрезмерного использования силы. По Бахрейну дальше деклараций дело не пошло.

Администрация президента Обамы с началом египетской революции 25 января металась. С одной стороны, она поддерживала своего верного старого союзника Хосни Мубарака, с другой — уговаривала его срочно начать реформы, рекомендовала развивать демократию, не нарушая порядка.

Когда по арабским странам покатилась революционная волна, в Вашингтоне возник некоторый разнобой в действиях и заявлениях Белого дома, Госдепартамента и Пентагона. Наиболее последовательно действовал Пентагон. Опираясь на обширные связи на всех уровнях с египетскими военными, он отслеживал обстановку и оказывал на них определенное воздействие.

В ходе социально-политического кризиса в Египте Соединенные Штаты решили пожертвовать лично президентом Х. Мубараком и его окружением, дав как бы карт-бланш египетской оппозиции при сохранении власти в руках военных.

М.Л. Богданов {581} 581 Беседа с М.Л. Богдановым. В Египте, когда западники начали открыто заявлять, что Мубарак должен уйти, мы нашим американским партнерам говорили: зачем вам это нужно? Он ведь ваш союзник, он гарант сохранения мира между Египтом и Израилем, договора, подписанного в Кэмп-Дэвиде еще Садатом. А нам отвечали: нет, Обама сказал, что он должен уйти. Тогда мы спрашивали: а кто должен прийти? Последующие события показали, что либо армия, либо «Братья-мусульмане». И тот и другой вариант далеки от демократии. В ходе развития событий стали просматриваться цели, тактические и стратегические, некоторых внешних сторон. «Арабская весна» во многом нам напоминала, хотя мы не говорили об этом громко, «цветные революции», которые произошли на постсоветском пространстве — в Киргизии, в Грузии, и вот последние события — на Украине.

Все это было похоже. Начинается все как бы с мирной демонстрации на площади Ат-Тахрир в Каире или на Майдане в Киеве, потом стягиваются средства массовой информации, которые внушали: весь народ требует смены режима, смены президента. Давление нарастало, в конечном итоге события приобретали силовой характер. В Египте выступила армия, причем, возможно, ей подсказали в США, как себя вести, чтобы, с одной стороны, выпустить пар, а с другой — сохранить определенную управляемость этих процессов. Другое дело, как мы предполагали, и история это сейчас подтверждает, что социально-политические процессы в таком формате приводили к ослаблению государственных институтов власти. И создавался опасный вакуум власти и управляемости страной. Этот вакуум заполняется хаосом и экстремизмом. А если говорить про Сирию или про Ливию, — терроризмом. Это крайне разрушительное явление…

Автор. Но мы об этих перспективах говорили уже в 2011 году…

М.Л. Богданов. Мы говорили об этом с самого начала. Некоторые не понимали этого, некоторые делали вид, что не понимают. Может быть, как раз и цель-то была дестабилизировать отдельные страны и регион в целом, потому что, когда происходит «управляемый кризис», «управляемый хаос», это дает некоторым нашим западным партнерам возможность или, во всяком случае, надежду на возможность половить рыбку в этой мутной воде.