Илья Земцов - Андропов [Политические дилеммы и борьба за власть]

«Дебрежневизация» захватывает и средства массовой информации: смещен главный редактор «Известий» А. Алексеев и на его место поставлен Л. Толкунов, последние годы возглавлявший Агентство печати «Новости» (в сети Андропова он попал еще в 50-е годы, будучи одним из редакторов газеты Коминформа «За прочный мир, за народную демократию»). На повестке дня, видимо, — отстранение редактора «Правды» В. Афанасьева и Председателя Комитета по радиовещанию и телевидению С. Лапина. Афанасьеву, по слухам, прочат место в Академии наук (Андропову нужны в Академии партийцы со стажем), а Лапину — почетную отставку (на что указывает недавнее присвоение ему, по случаю 70-летия, звания Героя социалистического труда — высшей почести для советского бюрократа).

Одновременно Андропов формирует и свой «внутренний кабинет», подобный тому, какой был у всех его предшественников. Роль этого кабинета в структуре партаппарата всегда велика: через него проходят все распоряжения Генсека, он распределяет задания и рассылает все важнейшие документы. При Андропове эта роль должна лишь возрасти: не имея надежной опоры в Секретариате ЦК, он вынужден сместить центр власти в сторону преданного ему «внутреннего кабинета».

Здесь, однако, положение нового Генсека осложняется тем, что в его «кабинете» остаются люди Брежнева — без надежд на будущее, зато с известным прошлым. Это — главный консультант по внешней политике А. Александров (Агентов), работавший с Брежневым более 20 лет, составлявший Брежневу все речи и доклады по международным вопросам и продолжающий мыслить брежневскими категориями; это также П. Лаптев и В. Шарапов (первый начинал карьеру в ЦК под руководством Андропова, второй, будучи корреспондентом «Правды» в Китае и Вьетнаме, проходил по ведомству КГБ). Двое последних несколько лет назад редактировали книгу избранных речей Андропова, так что, вполне возможно, останутся на своих местах. От Александрова же Андропов, надо полагать, захочет избавиться.

На важнейшие роли в партийном или государственном аппарате могут быть выдвинуты давние консультанты Андропова, профессора-интеллектуалы А. Бовин, Г. Арбатов, Ф. Бурлацкий, хотя выдвижение еврея Арбатова и цыгана Бурлацкого может вызвать определенные процедурные сложности.

В целом, кадровая политика Андропова, как уже можно видеть, исходит из четырех критериев: личная преданность; относительная молодость; отсутствие прочных связей в партийном аппарате; профессионализм и компетентность. Первые два всегда были определяющими для коммунистических правителей; два последних введены лично Андроповым.

Вряд ли у Андропова хватит времени, чтобы произвести основательную перетряску всей партии — видимо, при нем она так и останется, в основном, хрущевско-брежневской. Похоже, однако, что он пытается придать ей черты сталинской эпохи. В результате режим приобретает своеобразный облик «сталинизма с андроповским лицом». Ресталинизация не только вносит дополнительные (популярные среди многих) черты в образ нового Генсека, который предстает поборником «сильной власти», но и служит его практическим целям — постепенной и ненавязчивой отмене решений брежневских съездов и обоснованию нового курса внутренней политики.

Первые признаки ресталинизации можно было усмотреть уже в начале 1983 года, когда в вышедшем вторым изданием однотомном энциклопедическом словаре были изъяты все упоминания о сталинских преступлениях (в первом издании 1979 года им было посвящено 54 строки со ссылками на XX съезд). Затем в Москве стали циркулировать слухи о готовящемся переименовании Волгограда в Сталинград. Но главное в этом направлении состоит в том, что печать и дух сталинизма становятся постепенно ощутимыми во всем стиле социального (индивидуального и массового) поведения, который Андропов пытается сделать нормативным в советском обществе. Хоть и говорит он вроде о необходимости создать в обществе «здоровую обстановку» /93/, в действительности в атмосфере носится иное. Разработаны (а в Москве уже введены в действие) «Кодексы жителей коммунистических городов», которые требуют «покончить» со стяжателями и тунеядцами. Любопытно, что Брежнев призывал положить конец явлениям стяжательства и тунеядства, тогда как Андропов предлагает уничтожить носителей указанных «пороков». По всей стране (разумеется, по подсказке властей) развернулась борьба с нарушителями трудовой дисциплины. «Трудящиеся» в порыве благородного негодования предлагают посылать прогульщиков на принудительные работы, а власть поспешно опубликовала указ, согласно которому «антисоциальные элементы» будут отправляться на пере- и довоспитание в «специальные производственные коллективы» (видимо, стало опять не хватать зэков для «великих» и «ударных» строек коммунизма!). Те же «трудящиеся» стали вносить предложения «устанавливать продолжительность отпуска в зависимости от стажа непрерывной работы, а у лодырей — вычитать из отпуска дни» /94/. За опоздание, неявку или самовольный уход с работы лишают премий, тринадцатой зарплаты, летнего отпуска, очереди на жилье, а при повторном нарушении — увольняют. Жизнь стала невыносимой — ведь надо же как-то отстоять очередь за продуктами?! Но в городах устраивают облавы на детей и взрослых в учебное и рабочее время, ловят их в магазинах, парикмахерских, банях и пойманным предъявляют постановление «Об учете потерь рабочего времени». В пригородных поездах лютуют «комсомольские патрули», которые снимают на полустанках «мешочников» — колхозников, домохозяек, пенсионеров, направляющихся в большие города за покупками. Специальные бригады ревизоров и контролеров, направленные на предприятия, в учреждения и колхозы, доносят, что за 30 минут до конца рабочего дня на заводах Москвы остается «всего 10 % трудящихся», что в конторах работа начинается чуть не через час после звонка, что на селе свадьбы и похороны выливаются в многодневные попойки и массовые прогулы, что в дни получек на заводах «треть работающих» опохмеляется прямо на работе.

Пресса неустанно призывает граждан к «бдительности», к обнаружению и изобличению виновных в лености и халатности. Комсомольская газета Украины призывает комсомольцев принять участие в операции «Найденные минуты» — сообщать в редакцию «полный адрес предприятия или учреждения, на котором допускается нарушение трудовой и производственной дисциплины», указывая имена конкретных виновников. Донос должен быть сработан в известных советских традициях анонимно: «Просим указать ваше место работы, — пишет газета, — и фамилию по желанию» /95/. Появилась особая профессия — «слухачи Андропова», люди, которые ходят с магнитофонами по очередям, автобусам, музеям, выставкам, всюду, где скапливается народ, и записывают, чем недовольны, чего ожидают, на кого жалуются. Так используется долголетний опыт работы Андропова в КГБ.