Михаил Гурвич - Бои на Карельском перешейке

Немедленно выясняю обстановку. Семь танков. Движутся веером, в обхват батальона. По лесу уже отдаются очереди пулеметов. Батальон принимает бой. Звоню командиру полка. В землянке только я, начальник штаба батальона Пестриков да посыльные. Все другие — в боевом охранении командного пункта.

Бой начался так. Первый из двух вражеских танков, прорвавшихся в глубь нашей обороны, сначала обстрелял домики за поляной, затем, резко развернувшись, ударил двумя очередями по станковому пулемету Овсянникова, укрывавшегося за камнем. Другой танк направился к командному пункту. Пулеметчик Овсянников остался жив, но пулемет был выведен из строя: погнулась крышка короба. А вблизи перед ротой, на искрящейся пелене снега за полотном дороги, уже мелькали белые халаты финнов. Их много. Рота, две…

— Выручал, «Максим», до этого, выручай и сейчас, — шепчет Овсянников и ловкими ударами камня кое-как исправляет крышку короба.

Пулемет заговорил. С десяток белофиннов, неуклюже вскинув руки, роняя автоматы и винтовки, упало навзничь. Другие залегли. Началась перестрелка.

Стрельба особенно разгорелась на левом фланге роты — там, где не было пулемета. Овсянников рывком туда. И как раз вовремя: финны бросились в атаку.

— А ну, «Максим», ну, милый… — шепчет Овсянников, и жестокий свинцовый ливень хлещет по врагам в упор. Финны падают, стонут, кричат.

На 1-ю и 3-ю роты наседают пять танков. Из леса за оврагом начинает бить белофинская артиллерия. Тоже хотят, должно быть, устроить огневой вал. Жидковато — нечем похвастать.

Позади в это время раздается оглушительный взрыв. Подбитый нашими артиллеристами, один из прорвавшихся танков остановился. К нему подскочили с гранатами бойцы 3-й роты. Финские танкисты, пытаясь ориентироваться, открывают верхний люк. Тут-то их и настигают гранаты.

Так было покончено с первым из вражеских танков.

Второй танк пробрался к командному пункту батальона. Метрах в десяти он вдруг закачался, будто приподнятый с земли могучей рукой. Туда-сюда — ни вперед, ни назад. Оказалось, наскочил на пень, не может съехать с места. Но башня у него ворочается, сидящим в землянке грозит гибель…

Выручает непредвиденное обстоятельство. Пущенный ловко нашими артиллеристами снаряд валит стоявшую возле танка толстую сосну. Сосна, падая, ударяет о ствол пушки, направленный на землянку, и отводит его в сторону. Сосна так и осталась на башне, и, сколько танкист ни старался сбросить ее, ничего у него не получилось.

Один из финнов, находившихся в танке, открывает люк и стреляет из автомата. Его подсекает из винтовки командир взвода лейтенант Шабанов. Двое других финнов-танкистов стремятся выскочить. Но возле танка уже бойцы-минометчики из подразделения тов. Рубенко. Финны пытаются защищаться. Один падает, сраженный пулей, другого бойцы вежливенько волокут за шиворот к командному пункту.

Так было покончено со вторым вражеским танком.

Другие пять финских танков, взвихривая снег, ринулись на нас. Но на помощь стрелкам подоспел Архипов со своими боевыми друзьями Старковым и Калабуховым. Грозный, тяжелый танк Архипова, вырвавшись из леса, миновал ров, выскочил на поляну и стремительно бросился на врага. Против него было три вражеских танка. Старков и Калабухов ударили на фланговые машины.

В это время в воздухе появились советские «ястребки». По звеньям, они с бреющего полета окатили финскую пехоту свинцовым градом. Белые халаты закувыркались на искрящемся снегу. Самолеты, развернувшись и набрав высоту, вновь полоснули белофиннов свинцом.

С победным «ура» устремилась на врагов наша пехота. Финны удирали. Не все — половина. Другая половина осталась неподвижно лежать в снегу.

А их танки? Танки тоже пустились было наутек, но одного метким выстрелом подшиб Калабухов, другого — Старков, а отважный экипаж капитана Архипова справился с тремя вражескими танками. Так были уничтожены все атаковавшие нас финские танки.

В тот же день полк вошел в Сяйние.

После упорных боев части 123-й стрелковой дивизии заняли фронт Пиенперо — высота 48 — Селянмяки. Ближайшая задача дивизии заключалась в том, чтобы сбить противника с его позиции у Хепонотка — Юккола — Хонканиеми и перейти затем в наступление на Выборг.

Наша танковая бригада поддерживала действия дивизии.

Утром 26 февраля меня, как начальника штаба батальона, вызвали вместе с командиром батальона в штаб бригады и приказали отправиться на высоту 48 к командиру стрелкового полка. Мы срочно выехали туда на танке.

Командир стрелкового полка поставил задачу: выделить роту танков для наступления с пехотой и захвата деревни Юккола.

Сведения о противнике были весьма скудные. Предполагалось, что финны, численностью около полка, занимают станцию Хонканиеми, а около полка пехоты с артиллерией расположилось в районе Хепонотка. Нам надлежало выйти в стык этих двух финских полков и угрожать их флангам. Руководить этой операцией приказали мне.

Обстановка была неясная. Легче всего, казалось, наступать южнее высоты 48, вдоль железной дороги Пиенмяки — Хонканиеми. Но, поразмыслив, мы избрали прямой путь — по густому хвойному лесу с глубоким снегом, т. е. такой, на котором враг меньше всего мог ожидать нас.

Это был действительно сложный и трудный путь, но зато и самый надежный, потому что в густом лесу мы были гарантированы от мин, фугасов и противотанковых орудий.

В голове отряда шел наш лучший танк. Рота пехоты старшего лейтенанта Кушеля двигалась непосредственно за танками и около танков. Несмотря на глубокий снег, густой лес и валуны, наши прекрасные машины своими огромными гусеницами подминали под себя деревья, как бурьян, уверенно прокладывая путь себе и пехоте.

Едва мы прошли с полкилометра, как враг начал нас обстреливать из автоматов. Пехотинцы стали жаться к танкам, укрываясь за их стальными корпусами.

Враг пытался задержать нас ружейным и пулеметным огнем. Финская артиллерия не стреляла — ей было трудно угадывать местонахождение танков, которых в лесу но было видно. И мы тоже не видели врага. Всматриваясь, откуда ведется огонь по нашей пехоте, передние танки поворачивались туда и обрушивали на врага пулеметный шквал.

Так мы прошли еще километр. Лес поредел, появились небольшие полянки. Но снег стал еще глубже. Показались колючая проволока, окопы белофиннов. Противник усилил огонь.