Джон Бальфур - Османская империя [Шесть столетий от возвышения до упадка, XIV–ХХ вв.]

В 1789 году командование австрийскими имперскими вооруженными силами было возложено на маршала Лоудона, решительного, опытного ветерана, в жилах которого текла шотландская кровь. Он прошел путь от солдата до маршала, получив это звание за особые заслуги в Семилетней войне, и пользовался репутацией человека, который «воюет как джентльмен». Маршал вдохнул новую жизнь в австрийскую армию и осуществил успешное вторжение в Боснию и Сербию, заняв большую часть территории этих стран. Другая армия, возглавляемая принцем Кобургским, соединилась в Молдавии с русской армией Потемкина, которая в тот момент занимала местность между Днепром и дельтой Дуная.

Ранее в том же году скончался султан Абдул Хамид I, и ему наследовал его племянник, ставший Селимом III. Селим был юношей энергичным и проницательным, окрыленным идеей спасения и реформирования своей страны. Он немедленно начал массовую мобилизацию в войска всех мусульман в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет. Затем он отозвал адмирала Хасана, командовавшего флотом в Черном море, и назначил его великим визирем и главнокомандующим армией за Дунаем. Хотя Хасан был опытнее на море, чем на суше, под его командованием находилась армия достаточно большая, чтобы одолеть войско принца Кобургского, стоявшее на границе Молдавии.

Однако Хасан не был соперником Суворову, который после продолжавшегося день и ночь перехода по дикой горной местности внезапно появился со своими войсками на поле сражения и спас австрийцев. Неизменным девизом Суворова, с которым он обращался к своим войскам, был следующий:

«Быстрота и натиск — душа современной войны!» Не теряя времени, смело упреждая атаку Хасана, Суворов повел солдат за два часа до наступления рассвета на массированный штурм лагеря, захватывая их склады, боеприпасы и осадную артиллерию, и обратил противника в бегство следовавшими друг за другом свирепыми штыковыми атаками. Вот когда турецкая армия на себе испытала страшное русское холодное оружие. Суворов не слишком доверял мушкетам; он всегда повторял солдатам: «Штыком коли метко. Пуля дура, штык молодец».

Другая, еще более внушительная армия, посланная Селимом, была тоже разбита Суворовым на реке Рымник, принеся ему от императрицы победный триумфальный титул «Рымникский». Два поражения вызвали в Стамбуле панику, которую султан попытался успокоить весьма сомнительным способом — казнью старого воина Хасана, преданно служившего своей стране. Тем временем Лоудон после длившейся три недели осады взял Белград и соседнюю крепость Смедерево. Но в 1790 году скончался император Иосиф, которому наследовал его брат Леопольд, бывший противником союза с Россией против Турции и теперь вышедший из него. В Систове он подписал с турками мирный договор, вернув все завоеванное и, в принципе, возвратившись к предвоенному статус-кво. В глазах Леопольда расчленение Турции было не той политикой, которая могла бы принести выгоду его собственной империи.

Расстроенные, но не обескураженные этим шагом австрийцев, русские в 1790 году продолжали свое наступление, имевшее целью изгнать турок из прибрежного района Бессарабии и Болгарии. Препятствием на пути к этому служила крепость Измаил, что в устье Дуная.

Суворов воодушевлял свои войска, как мог, и, предпочитая не доводить дело до длительной зимней осады, немедленно отдал приказ штурмовать крепость, в которой находился сильный гарнизон, добавив циничную шутку: «Братцы, жить негде, продовольствия мало». Штурм был начат ночью. Понеся тяжелые потери, русские поднялись на стены. Внутри города началась беспрецедентная резня, поскольку турки — солдаты и гражданские лица — вели отчаянные уличные бои за каждую улицу и каждый дом. Их энергия питалась безысходностью. В конце концов в середине дня турки и татары из гарнизона крепости собрались на рыночной площади, где все до одного погибли после двухчасовой битвы. Затем в разрушенный город хлынули свежие русские войска, подвергшие его трехдневному разграблению. При этом солдаты убивали всех без разбора. Даже сам Суворов удалился в свою палатку, где лил крокодиловы слезы от ужаса увиденного. Затем он составил торжественное донесение своей императрице, частью написанное скверными стихами.

Ничто больше не могло спасти Османскую империю от поражения. Вновь пришло время для посредничества, и на этот раз в блоке европейских держав произошел новый существенный сдвиг. На протяжении всего XVIII века внешняя политика Англии, относительно безразличной к судьбе Османской империи, была благожелательной по отношению к России, главным образом как противовесу ее принципиальному врагу — Франции. Лорд Чэтем, премьер-министр Англии, придерживался мнения, что вмешательство на стороне турок было не в интересах Англии. Англия оставалась безразличной и когда Екатерина аннексировала Крым. Чарльз Джеймс Фокс, министр иностранных дел, проводил политику вигов, согласно которой союз с северными державами «всегда был и будет принципом действий каждого просвещенного англичанина». Среди северных держав была и Россия, с которой Англия, помимо всего прочего, выгодно торговала. Но теперь, когда Франция была охвачена революцией, структура власти в Европе менялась и исходившая от России угроза становилась более очевидной.

В результате пророссийская политика Англии была пересмотрена Питтом Младшим с созданием в 1790 году между Англией, Пруссией и Голландией тройственного союза, направленного на сохранение Османской империи. Отсюда выход из войны императора Иосифа и подписание Систовского договора между Австрией и Турцией. Теперь Пруссия и Англия прилагали все усилия, чтобы добиться договора между Россией и Турцией на аналогичной основе возвращения завоеванного. Но когда в 1790 году подобное посредничество было предложено Екатерине, она отреагировала с возмущением, упрекнув союзников за столь некорректную попытку диктата независимой державе. Она высокомерно заявила королю Пруссии: «Императрица ведет войну и заключает мир тогда, когда она сама пожелает». Превыше всего Екатерина хотела утвердить за собой Очаков и земли между Днестром и Бугом. Но союзники, видя в защищенном эстуарии потенциальную военно-морскую базу, откуда Россия сможет угрожать непосредственно Константинополю, настаивали на его возвращении. В обмен на это Англия постаралась бы добиться от турок официального отказа от их претензий на сам Крым.

Тем временем заинтересованные страны готовились подкрепить свое посредничество силой оружия. Англия намеревалась отправить флот из тридцати кораблей в Балтийское море и немного меньший — в Черное море; Пруссия готовилась ввести войска в Ливонию. При этом ни одна из стран не стремилась к территориальным приобретениям, но только к большей безопасности для Порты. Когда Питт собрался получить одобрение этих действий парламентом, он доказывал, что Османская империя обладает немалым весом в масштабах Европы и что разрастание России за счет Турции будет угрожать Пруссии и остальной Европе. В палате общин ему решительно противостояли Фокс и Берк. Россия, объявил Фокс, является естественным союзником Англии. Что получат для себя англичане от возражений против того, чтобы русские сохранили крепость на Днестре и «полосу бесплодной земли вдоль северного побережья Черного моря»? Для Берка «турки были в общем и целом азиатским народом, который полностью изолировал себя от европейских дел» и не мог играть никакой роли в балансе сил.