Джон Бальфур - Османская империя [Шесть столетий от возвышения до упадка, XIV–ХХ вв.]

Как и предвидел султан, янычары отказались принять эти условия. Они вновь перевернули свои походные котлы, традиционно демонстрируя неповиновение. Как и во время мятежа 1807 года, янычары толпами хлынули на ипподром, готовые устроить массовую резню, и двинулись на дворец султана, шумно требуя голов его главных министров, иными словами, действуя по прежнему, хорошо знакомому образцу. Но на этот раз султан основательно подготовился к встрече. Его войска и артиллерия были готовы действовать; основная масса народа объединилась в поддержку трона. Махмуд поднял священное знамя Пророка и призвал всех верующих объединиться вокруг него. Когда толпы янычар двигались по узким улицам, ведущим к Сералю, орудия открыли огонь со стен дворца, выкашивая в колоннах целые ряды гибнущих под разрывами крупной картечи. Артиллерийский огонь заставил янычар повернуть обратно к ипподрому, откуда после отказа прекратить сопротивление они разошлись по своим казармам и забаррикадировались, ожидая атаки.

Но ее не последовало. Махмуд не мог позволить себе такой риск. Вместо этого его тяжелая артиллерия обрушила на казармы тысячи снарядов, вызвав пожары, и в скором времени казармы были превращены в руины. Погибло четыре тысячи мятежников. Так, всего за полчаса с небольшим, с помощью современного оружия, было уничтожено основное ядро военной силы, существовавшей пять столетий. Она сначала терроризировала Европу, а затем стала собственным кошмаром султанов угасавшей Османской империи. Уничтожение янычар было завершено с той же жестокостью в провинциях, где были убиты еще тысячи человек. В тот же день султан объявил о ликвидации корпуса янычар. Само их название было объявлено вне закона, а знамена уничтожены.

Месяцем позже вне закона было объявлено братство дервишей Бекташи, которое на протяжении веков опекало янычар и нередко их подстрекало. Это сопровождалось разрушением обителей братства, публичными казнями его главных руководителей и ссылкой рядовых сторонников. Таково было «счастливое событие», как реформаторы его назвали, которое наконец избавило султана Махмуда от всей вооруженной оппозиции в пределах империи. После этого султан лично провозгласил формирование современной турецкой армии, получившей название Победоносное войско Мухаммеда.

После долгих лет терпеливой решимости, кульминацией которых стал один час беспощадных действий, сильный мудрый султан восстановил автократию своих ранних османских предков. Но он возродил таким образом прошлое лишь для того, чтобы создать новое будущее. Махмуд II не преследовал деспотических целей. Скорее он использовал деспотические средства ради достижения цели, которая по своей сути была прогрессивной.

После совершенного им «государственного переворота» наступил период просвещенного развития, в ходе которого султан осуществлял свои планы создания более гибкого и либерального общества. Махмуд начал сам и определил для своих преемников главные направления широкой программы преобразований, которая была направлена на постепенный подъем новой Турции в тесной близости с западной цивилизацией. Реалистично, хотя и с большим сожалением воспринимая утрату старых территорий османов, Махмуд должен был создать для меньшей по размерам империи, доставшейся ему в наследство, радикально иную структуру управления, устроенную так, чтобы придать империи новый импульс роста и остановить упадок.

Владения султана, как в Европе, так и в Азии, должны были стать Османским содружеством наций, сильным и достаточно единым, чтобы противостоять новым внешним угрозам, и вместе с тем достаточно гибким внутри, чтобы гарантировать интересы и верность различных народов и религий. Суть его внутренней политики, обеспечившей дальнейшее существование империи в XIX и XX веках, заключалась в учреждении новых принципов гражданского управления, нацеленных на постепенное разделение институтов государства и религии.

Когда Махмуд избавился от янычар, основной целью его деятельности стала военная реформа. Султан стремительно продвигался вперед в деле формирования своей новой армии. Вместо должности «ага янычар» он учредил должность сераскера, тем самым возродив звание, присуждавшееся в прошлом армейским военачальникам. Теперь сераскер должен был сочетать обязанности главнокомандующего и военного министра, неся особую ответственность за новые вооруженные силы. Он также унаследовал от аги ответственность за общественную безопасность, включая полицейские обязанности в Стамбуле. Поддержание и расширение полицейской системы стало одной из его основных обязанностей. Для армии новый свод законов предусматривал численность основного ядра в двенадцать тысяч человек, размещаемых в столице, тогда как остальные подразделения формировались для провинций. Все рекруты должны были служить двенадцать лет.

Чтобы завершить свои военные реформы, создав эффективную и надежную армию, Махмуду нужна была десятилетняя мирная передышка. Это хорошо понимали русские, увидев в султане твердого правителя, обладающего силой и энергией, которых так долго не хватало его предшественникам. В основном в надежде задушить военную реформу в зародыше и разгромить армию турок, прежде чем она превратится в закаленную силу, царь спровоцировал недавнюю войну, приведшую к крушению планов султана и Адрианопольскому договору.

Теперь, когда договор был подписан, Махмуд посвятил себя активной боевой подготовке и вооружению новой армии, тем более что он имел основания опасаться стычки с Мехмедом Али, пашой Египта, собственные модернизированные вооруженные силы которого являли ему столь яркий пример. Действительно, именно своему вассалу султан Махмуд отправил в 1826 году первую просьбу о помощи в виде двенадцати опытных инструкторов. Когда Мехмед Али отказал ему, султан обратил свои взоры к Европе. Но Франция была скомпрометирована в глазах турок ее симпатиями к греческим инсургентам, а позже — поддержкой Мехмеда Али. Британия тоже не внушала доверия из-за своих филэллинских симпатий, и в 1834 году султан отклонил предложение лорда Пальмерстона прислать группу офицеров для обучения его войск. Но позже, когда несколько турецких кадетов отправились в Вулвич, три британских офицера были посланы в Стамбул в качестве советников по вопросам реорганизации армии. За ними в 1838 году последовала военно-морская миссия. Но достигли все они немногого, отчасти из-за собственных обид на пренебрежительное отношение к ним турок.

В конце концов оказалось, что требованиям султана отвечали пруссаки. Они явились в лице юного лейтенанта Гельмута фон Мольтке, который произвел на султана благоприятное впечатление, и он назначил лейтенанта советником по вопросам обороны империи, а также боевой подготовке и организации войск. Между Турцией, Пруссией и Австрией имел место обмен кадетами и офицерами, положивший начало германской традиции в турецких вооруженных силах, которая преобладала, но далеко не всегда принося удачу, в XX веке. Но на самого Мольтке Махмуд II не произвел особого впечатления. Он нашел, что султан уступает Петру Великому, и был оскорблен недостаточным уважением турецких офицеров к иностранным военным советникам. «Полковники, — писал он, — уступают нам первенство, офицеры еще остаются достаточно вежливыми, но обычные люди уже не приветствуют нас, а женщины и дети время от времени осыпают нас бранью. Солдат подчиняется, но не отдает честь». Среди турок всех сословий презрение к гяурам отмирало очень медленно. Тем временем управление сераскера, или главнокомандующего, превращалось в могущественное военное министерство, поддерживавшее сильный централизованный контроль над вооруженными силами Османской империи. Оно сохранило этот контроль и в следующем веке.