Джон Бальфур - Османская империя [Шесть столетий от возвышения до упадка, XIV–ХХ вв.]

Из Семлина султан повернул к крепости Сигетвар, желая отомстить ее хорватскому коменданту графу Миклошу Зриньи (Николаю Зринскому). Злейший враг турок еще со времен осады Вены, Зриньи недавно напал на лагерь санджак-бея, санджака и фаворита султана, убив его вместе с сыном и захватив в качестве трофеев всю его собственность и большую сумму денег.

Поход к Сигетвару, благодаря неуместному усердию квартирмейстера, был завершен, вопреки приказам, за один день вместо двух, что совершенно измучило султана, испытывавшего недомогание, и так разгневало его, что он приказал обезглавить этого человека. Но великий визирь Мехмед Соколлу вмешался, чтобы спасти его. Враг, как проницательно отметил визирь, будет устрашен доказательством того, что султан, несмотря на преклонный возраст, все еще мог удвоить продолжительность дневного перехода, как и в полные энергии дни молодости. Вместо этого гневающийся и жаждущий крови Сулейман приказал казнить губернатора Буды за некомпетентность.

Затем крепость Сигетвар была обложена, невзирая на упорное и разорительное сопротивление Зриньи, установившего в ее центре крест. После потери города он закрылся в цитадели с гарнизоном, который поднял черный флаг и заявил о решимости сражаться до последнего человека. Впечатленный таким героизмом, но тем не менее раздосадованный задержкой захвата столь незначительной крепости, Сулейман предложил щедрые условия сдачи, стремясь соблазнить Зриньи перспективой службы османам в качестве фактического правителя Хорватии. Однако предложения были с презрением отвергнуты. После этого, готовясь к решающему штурму, турецкие саперы по приказу султана трудились две недели и подвели мощную мину под главный бастион. 5 сентября мина была взорвана, вызвав большие разрушения стен и пожар, что сделало цитадель непригодной для обороны.

Но Сулейману не суждено было увидеть свою последнюю победу. Он скончался той ночью в своем шатре, возможно от апоплексического удара или от сердечного приступа, вызванного слишком большими нагрузками. Несколькими часами ранее султан сказал великому визирю: «Великий барабан победы еще не слышен». Соколлу скрыл весть о смерти султана, позволяя воинам думать, что султан укрылся в своем шатре из-за приступа подагры, что мешало ему появляться на людях. Говорят, что, в интересах секретности, великий визирь даже задушил врача Сулеймана. Так что сражение шло к победоносному завершению. Турецкие батареи продолжали обстрел еще четыре дня, пока цитадель не была полностью разрушена, за исключением одной башни, а ее гарнизон — перебит, кроме шестисот человек, оставшихся в живых. В последний бой Зриньи повел их, роскошно одетых и украшенных драгоценностями, словно на праздник, чтобы принести себя в жертву и стать христианскими великомучениками. Когда янычары обрушились на их ряды, Зриньи выстрелил из большой мортиры, в результате чего сотни турок пали замертво. Затем, с саблей в руках, Зриньи и его товарищи героически сражались, пока Зриньи не упал сам, и едва ли кто-либо из его шестисот товарищей уцелел. Его последним действом стала закладка бикфордова шнура под склад боеприпасов в башне, который взорвался, унеся жизни трех тысяч турок.

Великий визирь Соколлу больше всего хотел обеспечить мирное наследование трона Селимом, к которому он послал в Кютахью, что в Анатолии, курьера с известием о смерти отца. Он не раскрывал секрет еще несколько недель. Правительство продолжало работать, как при жизни султана. Приказы исходили из его шатра, как бы за его подписью. Назначения на вакантные должности, продвижения по службе и распределение наград велись в привычном порядке. Был созван диван и традиционные победные реляции направлены губернаторам провинций империи от имени султана. После падения Сигетвара кампания продолжилась как бы под его командованием. Армия постепенно отходила к турецкой границе, осуществив по пути незначительную осаду, якобы по приказу султана. Внутренние органы Сулеймана были захоронены, а его тело забальзамировано. Теперь оно следовало домой в закрытом паланкине, сопровождаемое, как всегда, охраной и соответствующими выражениями почтения, полагающимися живому султану.

Только когда Соколлу получил известие, что принц Селим прибыл в Стамбул, чтобы официально занять трон, великий визирь сообщил солдатам о смерти султана. Они остановились на ночь на опушке леса недалеко от Белграда. Великий визирь вызвал чтецов Корана, чтобы собрались вокруг паланкина султана, славя имя Бога, и прочли молитвы об усопшем. Армия была разбужена голосами муэдзинов, торжественно поющих вокруг шатра султана. Узнав знакомое объявление о смерти, солдаты стали собираться группами, скорбя об усопшем. На рассвете Соколлу обошел воинов, говоря, что их падишах, друг солдат, теперь отдыхает у единого Бога, напомнил им о великих деяниях, которые тот совершил во имя ислама, и призвал солдат проявить уважение к памяти Сулеймана не стенаниями, а законопослушным подчинением его сыну, славному султану Селиму, который теперь правит вместо отца. Успокоенные словами визиря и перспективой пожертвований со стороны нового султана, войска возобновили марш в походном строю, эскортируя останки покойного великого правителя и командира в Белград, ставший свидетелем его первой победы. Оттуда тело было доставлено в Стамбул, где помещено в гробницу, как завещал сам султан, в приделе его великой мечети Сулеймание.

Сулейман умер так же, как жил, — в своем шатре, среди войск, на поле битвы. Это заслуживало в глазах мусульман приобщения святого воина к разряду мучеников. Отсюда заключительные элегические строки Бакы, великого лирического поэта того времени:

Это был подходящий, учитывая преклонный возраст и смерть в момент триумфа, конец для боевого султана, правившего огромной военной империей. Сулейман Завоеватель, человек действия, расширил и сохранил ее. Сулейман Законодатель, человек порядка, справедливости и мудрости, усовершенствовал ее, благодаря силе своих институтов и благоразумной политики, превратив в просвещенную структуру управления. Сулейман — государственный деятель обеспечил для своей страны господствующий статус мировой державы. Десятый и, пожалуй, величайший из османских султанов, Сулейман привел империю к пику могущества и влияния.

Но само величие его достижений несло в себе семена постепенного вырождения. Ведь ему наследовали другие, менее значимые люди: не завоеватели, не законодатели, не государственные деятели. Пик Османской империи стал переломным моментом, вершиной склона, который теперь неумолимо, хотя и постепенно вел вниз, к глубинам упадка и окончательного падения.