Антон Антонов-Овсеенко - Портрет тирана

— Что с тобой? — спросил его старый друг. — Неужели вчера в бильярд проиграл?..

— Почему ты считаешь меня таким плохим человеком? — обиделся Алексей.

— Ведь если я выиграю хоть одну партию, он потом целую неделю будет вымещать зло на неповинных людях…

Сванидзе помолчал немного и добавил:

— Никак не могу в себя придти. Ночь не спал. Знаешь что заявил Хозяин? Он промазал по шару, поставил кий на стол и сказал: «А ведь русский народ — царистский народ. Ему царь нужен». Эти слова меня так потрясли, что я ушел, не доиграв партии. Больше ноги моей у него не будет. Ведь это он нечаянно высказал вслух затаенную мысль. Вот увидишь, он что-то затеял…

Двести лет назад крестьяне, мечтая о справедливом государе, нарекли царем Емельяна Пугачева. «Отцом» называли они позднее императора. «…все справедливо, как в делах божества, ибо русские уверены, что великий князь есть исполнитель воли небесной…»

Цитируя это свидетельство Герберштейна, маркиз де Кюстин замечает: «Я не знаю, характер ли русского народа создал таких властителей, или же такие властители выработали характер русского народа» [184] Маркиз де Кюстин. Николаевская Россия. 1930, с. 57. .

Автор «Николаевской России» мыслил как диалектик. Его предположение блестяще подтвердилось во второй четверти XX века, когда советский народ начал обожествлять узколобое существо с негасимой трубкой в черных зубах. И чуть раньше, незадолго до революции, разве Россия не готова была признать Иисусом Христом бывшего конокрада Григория Распутина?..

Разве Сталин не той же породы?

Обожествление партийного вождя явление отнюдь не случайное. На заре советского государства соратники Ленина признали за ним право «безапелляционных решений» (так выразился Леонид Красин на XII съезде). Если бы не глубокий ум и аскетизм Ленина, его бы еще при жизни возвели в ранг святых.

Когда в августе 1924 года тело усопшего вождя поместили в мавзолей, возник прецедент.

Преклонение перед вождями сродни чувству стадности. В среде меньшевиков оно не бытовало никогда. «Вождизм» был чужд всякому здравомыслящему социалисту.

Генсек — Вождь — Хозяин — Божество. Такова генеральная линия падения партии и возвышения Одного. Здесь совпали обоюдные стремления Сталина и «народных масс». В этом совпадении нашел свое выражение самый позорный и, увы, слишком часто повторяющийся акт истории.

Впервые бурные продолжительные аплодисменты в честь Сталина раздались на XIV съезде в 1926 году. Впервые стенографы зафиксировали аплодисменты, «переходящие в овацию». Впервые все делегаты встали. И после заключительного слова встали. И повторили овацию [185] Стенографический отчет XIV съезда ВКП(б), с. 8, 55, 508. .

В следующем году рабочие сахарного завода преподнесли «железному, непобедимому» генсеку барельеф-портрет из сахара.

Засахаривание — примета будущего. А вот примета уходящего времени: «Слава нашим старым железным бойцам — товарищам Рыкову, Бухарину, Сталину, Петровскому, Калинину, — Слава!..» [186] Там же, 1935, сс. 65, 80, 311–313, 358, 367. .

Такое уж не повторится.

В тридцатом году, на XVI съезде, в честь Сталина раздались крики «ура». Бурные аплодисменты перешли в длительную овацию. Его чествовали как вождя партии. Под сводами Георгиевского зала Кремля прозвучал лозунг: «Да здравствует наша партия в лице товарища Сталина!» [187] Там же, 1950, сс. 7, 17, 707.

Пройдет четыре года и Сталина нарекут «гениальным учителем». На закрытии партсъезда Калинин, под гром аплодисментов и крики «ура» произнесет: «Товарищи, в лице XVII съезда вся партия приветствует своего вождя товарища Сталина» [188] Стенографический отчет XVII съезда, 1934, сс. 505, 665. .

Скромное начало. Уже через полгода «Правда» возвестит: «Теперь коммунизм — великая, несокрушимая материальная сила, перед которой до глубочайших оснований содрогается буржуазный мир. Во главе этой великой материальной силы стоит великий Сталин, гениальный вождь третьего интернационала» [189] Источник — «Правда», 28 сентября 1934 г. .

Вождь, подобно цирковому чревовещателю, стал изрекать вечные партистины. Отныне каждое слово, каждая благоглупость генсека подлежали экстренной канонизации.

Миновало еще пять лет. И каких лет… Что осталось от партии к весне 1939 года, к открытию XVIII съезда?.. Кое-что, конечно, осталось. И это кое-что отличалось невиданной монолитностью.

«Появление на трибуне товарищей Сталина, Молотова, Ворошилова, Кагановича, Калинина, Андреева, Микояна, Жданова, Хрущева встречается громом аплодисментов. Бурная овация, все встают. С разных концов зала несутся возгласы на всех языках народов СССР в честь великого Сталина. „Вождю народов — великому Сталину — ура!“. „Родному, любимому Сталину — ура!“. „Да здравствует сталинский ЦК!“. „Да здравствует наш вождь и учитель — Сталин!“. „Хай живе Сталин!“. „Да здравствует первый маршал армии коммунизма — Сталин!“

Звонки председательствующего — товарища Молотова тонут в непрекращающихся, все усиливающихся овациях» [190] Стенографический отчет XVIII съезда ВКП(б), изд. 1939, с. 3. .

Так начинался съезд…

Стоит ли продолжать? Она уже описана, клинически четкая история болезни партии. И народа.

…Однажды Ленин ехал вместе с Марией Ильиничной в авто. Какой-то молодой рабочий вскочил на подножку машины.

— Поезжайте, а я буду махать фуражкой и кричать: «Ура вождю мировой революции!»

Ленин осторожно оттолкнул восторженного крикуна…

Рассказывая об этом странном событии, Мария Ильинична вспоминает, что посчитала того человека ненормальным [191] (…) .

При Сталине ненормальным стал весь народ. И это стало нормой.

Из множества земных профессий Сталин выбрал одну — сразу и навсегда — профессию вождя. Он обладал всеми данными для службы тюремным надзирателем, сыскным агентом, актером, но выбрал иную долю. Вначале он зацепился за придуманный в последний момент формирования правительства семнадцатого года пост наркома по делам национальностей.

Кем он был, что умел? Интриговать да произносить невразумительные речи?.. В двадцать первом году делегаты X съезда с пренебрежением отнеслись к пустому, путанному докладу Сталина. Никакого почтения к будущему вождю. Председательствовавшему на заседании Ворошилову пришлось усовещать делегатов: «Мы должны будем самым решительным образом запретить хождение, чтение газет и прочие вольности, потому что у меня десятки записок, которые говорят о том, что абсолютно невозможно слушать и заниматься на съезде» [192] Протоколы X съезда, с. 191. .

Но Сталин верил в свою звезду. Вот он уже пробрался на пост генерального секретаря… Однако, не помешала бы и слава. Не одному же Ленину ею наслаждаться. И генсек обзаводится собственным хором аркадских соловьев.