Михаил Алексеев - Военная разведка в Российской империи — от Александра I до Александра II

Известны единичные случаи, когда в качестве лазутчиков использовались военные. «…Полученные мною заграничные известия оставленного в Полангене полковником Ареншильдом инж.-капитана Кетрица при сем имею честь препроводить к вашему высокопревосходительству, из которых усмотреть изволите, что неприятель приступает к постройке мостов на Немане…» — докладывал генерал-лейтенант Витгенштейн военному министру 5 июня 1812 г. (Отечественная война 1812 г. Материалы ВУА.Т. XIII. СПб., 1909. С. 43). Накануне войны в качестве лазутчика за границу был послан в партикулярном платье капитан Черниговского мушкетерского полка А.И. Нейдгарт [31]. Поскольку о его поездке узнала полиция герцогства Варшавского и она закончилась провалом, Барклай запретил использовать офицеров для подобных целей. Иногда в качестве лазутчиков выступали отставные офицеры и подданные других государств.

Организация сбора разведывательных сведений на сопредельных территориях имела свою специфику. Перед отправкой лазутчиков за границу на непродолжительный срок на таможнях заводились специально разрезанные на две части карточки с текстовыми данными на него. Одна из них вручалась лазутчику, другая оставалась на таможне, через которую разведчик должен был возвращаться в Россию. Таким образом, устанавливалась принадлежность человека к русской разведке после выполнения задания. 2 мая 1812 г. майор Каташев докладывал генерал-лейтенанту Витгенштейну: «По сношению Юрбургской пограничной таможни от 23-го числа апреля месяца за № 26, проезжающий заграницу по секретному купону юрбургский еврей Меер Морковский сего числа из Пруссии возвратился, и по надлежащем осмотре чрез Посвентскую рогатку в Россию пропущен».

Если лазутчик убывал на длительный срок, то сообщение с ним поддерживалось через связников— «разнощиков писем», или же почтовой корреспонденцией. Причем в последнем случае сообщение зашифровывалось или вписывалось между строк бытового текста специальными чернилами, видимыми только на свет. Если лазутчик жил вблизи русской границы, то практиковались также встречи с ним на границе или его переход на русскую сторону для передачи собранных сведений и получения новых инструкций.

Данные, поступавшие от таких лазутчиков, основывались на увиденном ими или же опирались на собранные слухи. В подавляющем большинстве случаев лазутчиками были случайные люди, в военном отношении не компетентные. Поэтому не приходится говорить о большой достоверности собранных ими сведений. Хотя иногда удавалось получать и верную информацию. Так, полковник И.И. Турский, состоявший на русской военной службе польский дворянин, представил точные сведения об организации и численности армии Герцогства Варшавского. Вербовались лазутчики и из числа жителей сопредельных с Россией территорий.

Деятельность тактической разведки имела особое значение в последние дни перед войной, когда усилия стратегической разведки в значительной степени были затруднены французскими спецслужбами. Кроме того, даже полученная агентами в Европе информация не могла из-за больших расстояний оперативно попадать в русские штабы. В этот период тактическая разведка значительно активизировала свои действия. По свидетельству генерала от кавалерии׳ Л.Л. Беннигсена, состоявшего при Александре I, император почти ежедневно получал в Вильно «известия и рапорты о движениях различных неприятельских корпусов; паши эмиссары повсюду встречали содействия и пособия при своих расследованиях. Дело паше было правое, и каждый благомыслящий человек, имевший возможность сообщить сведения о движении неприятеля, спешил нам га доставить» (Безотосный В.М. Указ. соч. С. 55–57). Такое положение в целом сохранилось и в предвоенные июньские дни, несмотря на то, что Наполеон для того, чтобы скрыть свои замыслы, распорядился организовать блокаду границ России. Почта перестала пропускаться через границу как в одну, так и в другую сторону, значительно был ограничен пропуск людей через границу.

Лица, предоставлявшие услуги разведке, требовали денег, и порой немалых. 21 октября 1811 г. Багратион докладывал военному министру Барклаю-де-Толли: «…Крайне трудно сыскивать верных людей, ибо таковые требуют весьма важную сумму. Естественно, рискуя быть повешенным в случае падшего на него подозрения, он может откупиться, имея большие деньги… У меня есть в виду надежные люди, достойные всякого доверия, но все они жалуются на скупость платежа и никто не соглашается за какие-нибудь 200 червонцев собою рисковать » (Отечественная война 1812 г. Материалы ВУА.Т. VII. С. 151).

Организовывали и направляли тактическую разведку офицеры: майоры М.-Л. де Лейзер (Лезер), А. Врангель и И.В. Вульферт — в Прибалтике; полковники И.И. Турский [32]и К.П. Шиц — в Белостоке; полковник В.А. Анохин — в Бресте; полковник И.О. де Витт — во 2-й Западной армии.

Особую активность в сборе информации о противнике на австрийской границе проявили братья Гирсы — Константин [33]и Карл [34], один — капитан Московского пехотного полка, в 1812 г. был назначен военным полицмейстером Радзивиллова, другой — почтмейстер в этом же городе. Во время войны именно через Радзивиллов поступали агентурные сообщения из Европы. 1 мая 1812 г. капитан Гире докладывал командиру 6-го корпуса генералу от инфантерии Дохтурову: «… Войска Австрийского в Галиции не более 40000, но полки не комплектны, равно отставки офицерам поныне продолжаются, а находящиеся в отпуску военные чины еще к полкам не прибыли. Хотя всем военным чинам к жалованию прибавлена часть денег и дана кроме того не в счет треть жалования, но зато не получают полную про - порцию провианта и фуража, а от артиллерийских и подъемных лошадей отнята половинная дача фуража впередь до повеления, почему лошади весьма изнурены…Помещик из Подгорцев уверяет, что в княжестве Варшавском не только люди, но и лошади кавалерийские питаются корой…Я вчерашнего дня говорил с одним купцом на грантов, который шесть дней из Дрездена, который и был в Лейпциге и почти всю армию французскую видел… Император французский по выезде сего купца из Дрездена еще туда не прибыл» (Отечественная война 1812 г. Материалы ВУА.Т. XIII. СПб., 1909. С. 28).

5 мая 1812 г. на сей раз пограничный почтмейстер Карл Гире направил депешу генералу от инфантерии Багратиону: «Полученное с заграничной Бродской почтой письмо на имя капитана Крусинского в Житомире, в коем усмотри я донесение о движениях и количествах армии французской и прочей, равно и другие известия, касающиеся воинских обстоятельств, при сем в оригинале по порочной эстафете к вашему сиятельству на благорассмотрение представить честь имею».