Михаил Алексеев - Военная разведка в Российской империи — от Александра I до Александра II

Добравшись до назначенного им участка, партизаны выбирали какое-нибудь населенное место, лежавшее в стороне от тылового пути противника, которое называлось «пристанью». При выборе «пристани» исходили из требования безопасности, местность должна была исключать внезапность нападения. «Пристань» служила убежищем для больных и раненых, для отдыха, складом для продовольствия, «станцией» для сношения с армией и с соседями. В остальное время партизаны располагались в центре выделенного им участка, по соседству с тыловыми коммуникациями неприятеля — в «притоне», откуда устремлялись то в одном, то в другом направлении. Иногда пристань и притон совмещались. В 1812 г. пристанью для Давыдова служил все время г. Юхнов, а притонами села Скугарево, Знамснское и др. Партия не должна была оставаться подолгу в «притоне», даже при полном сочувствии жителей, так как иначе враг легко устанавливал ее местопребывание. Сначала, пока люди были «не нахватаны», довольствовались перехватом курьеров и ординарцев, порчей телеграфа, что требовало больше хитрости, чем отваги. Чтобы не обременять себя добычей, пленными и ранеными, все это отправлялось к «пристани» при содействии жителей, на взятых у них подводах, под небольшим конвоем (Военная энциклопедия. Т. VIII. Петербург. 1912. С. 570–572).

К числу известных партизан относился Александр Самойлович Фишер.

А.С. Фигнер

(Ф.Н. Глинка. Смерть Фигнера)

А.С. Фигнер, из семьи обрусевших немецких дворян, родился в 1787 г. Имел необыкновенную способность к изучению иностранных языков, свободно объяснялся на французском, немецком и итальянском. Окончил Второй кадетский корпус. С 1805 г. — на военной службе, участвовал в экспедиции русского флота на Средиземном море. Во время Русско-турецкой войны (1806–1812 гг.) служил в артиллерии и отличился в штурме Рущука (1811 г.). Перед сражением вызвался для измерения глубины и ширины крепостного рва и, «ежели можно», высоты вала. «Так немедленно в темноте ночи отправился к крепости; ползши долго на руках и на животе до рва, выполнил по возможности эту порученность, взялся охотником на штурм крепости, и оказалась верность в его измерении», — вспоминал участник Отечественной войны 1812 г. Г.П. Мешетич в своей книге «Исторические записки войны россиян с французами и двадцатью племенами 1812,1813,1814 и 1815 гг.». За отличие Фигнер получил орден Св. Георгия 4-й степени.

Начало Отечественной войны застало Фигнера в чине штабс-капитана 3-й легкой роты 11-й артиллерийской бригады. Он отличился под Смоленском, участвовал в Бородинском сражении. После вступления Великой армии в Москву Фигнер с разрешения главнокомандующего отправился в Москву. Вооружив несколько жителей, по ночам он устраивал засады на улицах столицы, истреблял солдат и офицеров, а днем, «переодетый то купцом, то иностранцем, свободно и спокойно ходил по городу, вмешивался в толпу французов, выведывал, что можно и сообщал в нашу армию» (Энциклопедия военных и морских наук. Составлена под главной редакцией генерала от инфантерии Леера. Т. VIII. СПб., 1897. С. 91). К Наполеону Фигнер питал особую ненависть.

Одно из посещений занятой французами русской столицы Г.П. Мешетич описывает следующий образом. С оставлением Москвы в облике Фигнера стало замечаться что-то особенное: небритая борода и всклокоченные, запускаемые волосы на голове. После прибытия русских войск в Тарутино Фигнер попросил у М.И. Кутузова разрешения отлучиться в Москву, «узнать совершенно, в каком состоянии неприятель, и получил приказание отправиться». Облачившись в лохмотья «самого бедного последнего сословия нищего старца », добрался до Москвы, где начал «пантомимами испрашивать подаяние хлеба, но скудно очень оный доставал». Как вдруг был взят прислугой в дом французского штабного генерала. Поручено ему было таскать дрова, топить печи и «исправно смотреть за оными». Одно «помышление» не оставляло Фигнера ни днем ни ночью — это убить Наполеона. Однажды утром он направился в Кремль, но в воротах был остановлен часовым — солдатом старой гвардии ударом приклада ружья в грудь. Так Фигнер лишился своей надежды убить французского императора и вернулся опять к своему хозяину. Вскоре вечером он услышал разговор, что на следующий день крайне важно отправить офицера с депешами от Наполеона в авангард армии и в этой связи необходимо подыскать надежного проводника. Рано утром Фигнер, протопив печи, остался в передней. Генерал, увидев своего истопника «исправным», приказал позвать переводчика-поляка и велел спросить у Фигнера, не знает ли тот дороги до деревни, где располагался авангард французских войск. Фигнер ответил утвердительно. Французский генерал приказал объявить ему награду — несколько червонцев, если он выполнит поручение и возвратится назад. Вскоре появились конные офицер и два рядовых улана, Фигнеру дали лошадь и отправились «прямейшим трактом на ближайшие аванпосты казачьи». Не доезжая нескольких верст до русских передовых постов, Фигнер предложил остановиться в ближайшей деревне на отдых с тем, чтобы он отправился вперед посмотреть, не ожидает ли их какая опасность. Через некоторое время Фигнер вернулся в деревню с казаками, которые взяли в плен неприятельского офицера с солдатами. Когда Кутузову доложили, что капитан Фигнер прибыл с пленными, то главнокомандующий не узнал его и поинтересовался, где бесстрашный разведчик. И это была не единственная вылазка Фигнера в Москву.

В конце сентября 1812 г. из охотников и отставших солдат Фигнер сформировал небольшой партизанский отряд, который совершал смелые нападения на врага и добывал ценные сведения для командования русской армии. Первый его рейд состоялся в ближайших окрестностях Москвы: налетев на французский транспорт, он заклепал шесть орудий, взорвал фургоны с порохом и захватил 200 пленных.

В состав отряда Фигнера вошли и вооруженные крестьяне, что являлось скорее исключением, чем правилом. Обычно вооруженные крестьяне действовали отдельно. Фигнер одной награды попросил у главнокомандующего — иметь свою партию «наездников», на что вскоре последовало согласие. Сначала под его начало было выделено 300 человек кавалеристов из разных частей, с которыми он, скрываясь ночью в лесу в тылу неприятеля, внезапно нападал на разные отряды фуражиров по деревням, по дороге на обозы и подвоз провианта или фуража, останавливал и предавал огню. Переодевшись во французскую форму, он неоднократно отправлялся в стан неприятельской армии, на биваках у огней дружески разговаривал с офицерами и солдатами, представляясь фуражиром одной из частей. Фигнер выпытывал, куда направляются сидевшие у огня, велик ли их отряд, просил послать совместно с ними своих подчиненных и удалялся. А потом его партизаны внезапно нападали, истребляя солдат и беря их в плен. Однажды он подъехал к французскому лагерю в сопровождении трубача, одетого в плащ и шапку польского улана. Подъехав к французскому аванпосту, он соскочил с лошади и передал поводья трубачу, у которого в этот момент плащ распахнулся, и часовой заметил странную экипировку рядового. Француз взял было на прицел трубача, но громкий смех Фигнера и строгий приказ: «Не стреляй в своего» заставил часового опустить ружье. А Фигнер, поблагодарив часового за бдительную службу, проследовал дальше.