Михаил Алексеев - Военная разведка в Российской империи — от Александра I до Александра II

Понимая, что превосходство в силах по-прежнему остается за французами, русский главнокомандующий считал необходимым выбрать оборонительную тактику и, опираясь на спешно построенные укрепления, нанести максимально возможный урон неприятелю. В распоряжении Кутузова имелось около 114 тыс. регулярных войск (из них 14,6 тыс. новобранцев), 8 тыс. казаков при 624 орудиях. Кроме того, к Бородино было направлено 28 тыс. ратников ополчения, но они были плохо вооружены и обучены, а потому использовались в качестве вспомогательной силы, прежде всего на земляных и саперных работах.

Наполеон надеялся навязать русской армии решающее сражение, уничтожить ее, взять Москву и продиктовать там условия мира. Часть сил Великой армии было отуянуто для прикрытия растянувшихся коммуникаций, тем не менее у Бородино она превосходила русскую по численности войск — 135 тыс. человек при 587 орудиях.

По данным разведки, представленным Г.Ф. Орловым, численность Великой армии на тот момент оценивалась в 165 тыс. человек. Хотя Кутузов полагал «донесение Орлова несколько увеличенным», он считал, что перевес сил все еще остается на стороне противника. К.Ф. Толь тогда оценивал силы Наполеона в 185 тыс., П.И. Багратион — в 130–140 тыс. (Безотосный В.М. Указ. соч. С. 124–125).

24 августа французы атаковали незавершенный и выдвинутый вперед Шевардинский редут и после упорного боя, продолжавшегося до темноты, вытеснили оттуда русские войска. 26 августа состоялось Бородинское сражение. Выбранная Кутузовым позиция исключала для противника возможность обхода или флангового удара и навязала Наполеону тактику лобовой атаки. С 6 часов утра до 6 часов вечера французы массами штурмовали русский центр — Багратионовы флеши и батарею Раевского, — многократно переходивший из рук в руки. К вечеру противник овладел русскими позициями в центре и на левом фланге, но это привело лишь к тому, что русская армия отступила на расстояние от 1 до 1,5 км, ее оборона не была прорвана на одном участке, а сама армия не была разбита.

Сражение носило исключительно ожесточенный характер, каждая из сторон взяла только около 1 тыс. пленных. Потери наполеоновской армии убитыми и ранеными по разным источникам составили от 28 тыс. до 58 тыс. человек. Потери русских войск достигли цифры от 45 тыс. до 50 тыс. человек.

По поводу оценки результата сражения отсутствует единое мнение, обе стороны немедленно после его окончания объявили о своей победе. Представляется, что ни один из главнокомандующих не решил в полном объеме задачи, поставленной перед битвой. Кутузов не смог остановить наступление неприятеля на Москву и вынужден был продолжить отступление. Наполеон не смог разгромить русскую армию и навязать русским условия мирного договора.

1 сентября русские войска находились на ближайших подступах к Москве — деревне Фили, где предполагалось дать второе сражение. Однако на состоявшемся здесь совете высших военачальников Кутузов принял решение оставить Москву и продолжить отступление. Необходимость сдачи столицы диктовалась обстановкой, и Кутузов фактически продолжил тактику, проводимую Барклаем, основанную на идее сохранения армии во имя спасения страны.

Следует отметить, что аргументация Барклая и Кутузова была схожа с мыслями, высказанными в записке П.А. Чуйкевича, а также с мнением А.И. Чернышева о резервах. Кутузову приписывают слова: «…с потеряпием Москвы не потеряна еще Россия и что первою обязанностью поставляет он сберечь армию, сблизиться к тем войскам, которые идут к ней на подкрепление, и самым уступлением Москвы приготовить неизбежную гибель неприятелю״.» (Безотосный В.М. Указ. соч. С. 126).

2 сентября русская армия покинула город, и в тот же день в него вошли французы.

Кутузов вначале отводил войска по Рязанской дороге, но уже 4 сентября повернул армию на Калужскую дорогу к селу Тарутино (в 84 км к югу от Москвы), где остановился 21 сентября 1812 г. Здесь был разбит лагерь, в котором армия смогла пополнить свои запасы и принять пополнения. Находясь в Тарутинском лагере, русская армия угрожала коммуникациям французов и прочно прикрывала направления на Калугу с се значительными складами продовольствия и амуниции, на Брянск и Тулу с их оружейными заводами и сохраняла связь с южными губерниями, откуда шло пополнение и снабжение армии.

С началом войны в Высшую воинскую полицию (Высшей воинской полиции 1-й Западной армии) попали уже упоминавшиеся полицмейстеры городов Вильно и Ковно — А. Вейс и майор Э.А. Бистром соответственно, до этого активно сотрудничавшие с Сангленом, таможенный чиновник А. Бартц [45], в сентябре 1812 г. житель Виленской губернии — Я. Закс [46]. Были приняты несколько отставных офицеров, имевших опыт боевых действий: подполковник Е.Г. Кемпен [47], капитан К.Ф. Ланг [48], а также бывший ротмистр австрийской службы В. Ривофиналли [49].

Если до войны сотрудники Санглена занимались как выявлением французской агентуры, так и ведением разведки сопредельных территорий, то с началом военных действий их важнейшей задачей стало получение разведывательных сведений о передвижениях войск противника. С этой целью все чиновники Высшей воинской полиции отправлялись в командировки на фланги и в тыл противника. Розен и Бистром посылались в район Динабург — Рига, Бартц — в Белосток, Ривофиналли — в район Подмосковья, Шлыков — под Полоцк и Смоленск, затем в 3-ю армию. Лешковского прикомандировали к корпусу П.Х. Витгенштейна, а Кемпена направили в Мозырь для развертывания агентурной работы в Белоруссии. К Лангу были прикомандированы два казака для захвата «языков» и в течение военных действий к нему было доставлено 10 пленных. При выполнении заданий чиновники Высшей воинской полиции часто рисковали жизнью: от полученных ран после Бородина умер Бистром, пропал без вести Вейс, был ранен в ногу Ланг, захвачен в плен Бартц, непродолжительное время находился в плену и Валуа. С полным основанием можно сказать, что сотрудники Высшей воинской полиции, решая разведывательные задачи, вносили свой вклад в дело победы над врагом (Безотосный В.М. Указ. соч. С. 223, 228–229).

В связи с оставлением Барклаем-де-Толли поста военного министра Я.И. де Санглен сдал все свои должности и 2 сентября выехал в Петербург, где продолжил службу при военном министре кн. А.И. Горчакове.

Директором Высшей воинской полиции действующей армии — Высшей воинской полиции 1-й армии — стал барон П.Ф. Розен, а его помощником — капитан К.Ф. Ланг.

Оценивая деятельность Высшей воинской полиции в 1812 г., необходимо заметить, что из-за ограниченного времени и недостатка квалифицированных кадров в полной мере, как предусматривалось, организационная структура не была создана во всех армиях. То обстоятельство, что, будучи военным министром, Барклай не являлся главнокомандующим всей действующей армии, поэтому его новации в контрразведывательно-разведывательной сфере не могли дать желаемых результатов. Сотрудникам Высшей воинской полиции не удалось организовать постоянно действовавшей сети в тылу противника, что, по־видимому, было нереально, исходя из необычайной подвижности линии фронта.