Михаил Алексеев - Военная разведка в Российской империи — от Александра I до Александра II

В 1830 г. знаменитый ученый-энциклопедист из Германии Александр Гумбольдт, совершая вместе с профессором Розе путешествие на Алтай, проезжал через Орск. Остановившись в доме коменданта, Гумбольдт увидел описание своего путешествия по Центральной Америке во французском переводе. Каково же было его удивление, когда выяснилось, что эта книга принадлежит молодому солдату Орского гарнизона. По возвращении из путешествия Гумбольдт рассказал о Виткевиче Оренбургскому генерал-губернатору Павлу Петровичу Сухтелену. Судьба солдата заинтересовала и боевого генерала, который вызвал Виткевича в Оренбург, присвоил ему унтер-офицерское звание и назначил своим ординарцем. Теперь служба Виткевича проходила в канцелярии киргизского управления. Сменивший умершего Сухтелена на посту Оренбургского генерал-губернатора Василий Алексеевич Перовский, узнав Виткевича поближе, добился присвоения ему звания прапорщика и сделал своим адъютантом. Однако Виткевичу было давно «тесно» в его прежнем и новом качестве.

Зимой 1835–1836 гг. Виткевич совершил поездку в Киргизскую степь, в аулы казахов чумекеевского рода, кочевавших близ Сыр-Дарьи. Одновременно по личной инициативе совершил поездку в Бухару (2 января — 13 февраля 1836 г.). Опубликовал важные сведения о политическом, экономическом и военном состоянии Бухарского ханства, о торговле Бухары с Россией, а также ценный географический и этнографический материал по Приаральской степи и Бухарским владениям. В Бухаре встретился с посланником афганского эмира Дост Мухаммед-хана в России Хусейном Али, следовавшим в Петербург, сопровождал его в поездке в столицу.

В.А. Перовский в рекомендательном письме от 14 июня 1836 г. к директору Азиатского департамента МИД К.К. Родофиникину следующим образом характеризовал своего адъютанта: «Виткевич более десяти лет прослужил солдатом, и, имея начальниками пьяных и развратных офицеров, он сумел не только сохранить чистоту и благородство души, но сам развил и образовал умственные способности свои; изучился восточным языкам и так ознакомился со Степью, что можно решительно сказать, что с тех пор, как существует Оренбургский край, здесь не было еще человека, которому бы так хорошо была известна вся подноготная ордынцев; он уважаем всеми киргизами как по правилам своим, так и по твердости, которую имел случай неоднократно доказывать при поездках в Степь; одним словом, Виткевич при ведении пограничных сношений может оказать самые важные услуги» (Басханов М.К. Указ. соч. С. 51).

По заданию российского правительства Виткевич командировался в Афганистан с важной военно-политической миссией — способствовать установлению политических и торговых отношений. В Кабул отправился через Тегеран, где получил секретные инструкции российского полномочного министра графа И.О. Симонича. В декабре 1837 г. в Кабуле И.В. Виткевич вручил Дост Мухаммед-хану письмо Симонича и Высочайшую грамоту (неподписанное письмо от Императора Николая I). Существование документов стало известно англичанам, последовал дипломатический демарш со стороны британского правительства. Стремясь уладить скандал, правительство России с апреле 1838 г. отозвало из Тегерана И.О. Симонича. Вновь назначенный полномочный министр А.О. Дюгамель, «чтобы улучшить наши отношения с Великобританией», отозвал И.В. Виткевича из Кабула. В мае 1838 г. он вернулся в Тегеран. В марте 1839 г. из Тавриза капитан Виткевич отправился в Россию. С собой он вез путевые дневники, отчеты, топографические съемки и планы городов и крепостей Восточной Персии и Афганистана — бесценный материал, которому не суждено было стать достоянием Военного ведомства.

30 марта 1839 г., почти после двухлетнего пребывания на Востоке, Виткевич возвратился в Петербург. На обеде у директора Азиатского департамента МИД Л.Г. Синявина он был уведомлен о скорой встрече с Императором. Утром 9 мая 1839 г. Виткевич был найден мертвым в гостинице «Париж». В посмертной записке говорилось, что он сжег все документы и дневники и решил покончить с собой. Причины и мотивы этого поступка не были указаны. Смерть Виткевича до сих пор остается загадкой. Хорошо знавший Виткевича известный востоковед Н.В. Ханыков недоумевал, почему в описи вещей «застрелившегося» не значился пистолет. Сведения, собранные Виткевичем в Афганистане и Персии, были частично использованы И.Ф. Бларамбергом в его работе «Статистическое обозрение Персии». Бларамберг писал о Виткевиче, что он «мог бы принести нашему правительству еще много пользы. Потому что обладал энергией, предприимчивостью и всеми качествами, необходимыми, чтобы сыграть в Азии роль Александра Бернса (английский разведчик, который в 1839–1841 гг. выполнял функции политического советника при штабе английской армии в Кабуле. — Примеч. авт. )».

В 1832 г. была начата реформа высшего управления на началах централизации власти в руках военного министра — 1 мая был «высочайше» утвержден проект образования Военного министерства. Главный штаб Е.И.В. и военное министерство «соединялись» в один состав «под наименованием Военного министерства». Согласно этому проекту, звание начальника Главного штаба Е.И.В. в мирное время упразднялось. В Военном министерстве создавался департамент Генерального штаба в составе квартирмейстерской части, Военно-топографического депо, и Корпуса тонографов. Формируемому по новой организации Военного министерства Военному совету было поручено определить «подробно состав Министерства, предметы его занятий, обязанности, права, отношения и ответственность оного». «Труд сей» был завершен только весной 1836 г., когда 29 марта было издано новое «Учреждение Военного министерства». Именно в 1836 г. (а никак не в 1832 г.) была завершена очередная и отнюдь далеко не последняя реорганизация центрального управления военного ведомства. А до этого момента продолжала действовать организация все еще не расформированного Главного штаба Е.И.В., который продолжал существовать и в новой организации Военного министерства, но уже не представляя собой административной инстанции, а являясь собранием целого ряда должностных лиц, включая в том числе военного министра, генерал-квартирмейстера и капитана над вожатыми, который назначался «в случае присутствия Государя Императора при Действующей армии».

Военное министерство «для вящей твердости и основательности действий по части Генерального штаба» было обязано: «1) Иметь всегда верные, полные и подробные сведения о всех военных силах и способах России и о состоянии оной вообще, собственно в военном отношении. 2) Собирать верные и подробные сведения о военных силах и способах иностранных государств. 3) Содержать подробные сведения о направлении и удобствах сухопутных и водных сообщений, как внутри Российской империи, так и вне оной, и рассматривать все предположения об учреждении вновь таковых сообщений. Соображая направления оных, в отношении к видам военным. 4) Составлять, собирать и хранить военно-исторические сведения и описания военных действий и рассматривать статьи об оных, предназначаемые для напечатания. 5) Рассматривать проекты и предположения, относящиеся собственно до усовершенствования военной науки. Рассмотрение сих проектов и предположений относится к совокупной обязанности, как Департамента Генерального штаба, так и Военно-ученого Комитета». Задача сбора разведывательной информации о вооруженных силах иностранных государств впервые была «Высочайше» отнесена к «предметам особенной попечительности» военного министра.