Михаил Алексеев - Военная разведка в Российской империи — от Александра I до Александра II

Игнатьев всячески выступал за новый взгляд на российскую политику на Балканах: отойти от вопроса о различии религий и опираться на единство национальностей, то есть поддерживать не столько православие, сколько национально-освободительное движение христианских народов на Балканах. Поэтому скрепя сердце Игнатьев следовал указаниям правительства всячески сдерживать преждевременные восстания славян. Приходилось сдерживать горячего сербского князя Михаила Обреновича, болгарского идеолога вооруженной борьбы Г. Раковского, который вел переговоры с сербами и греками об общем выступлении против турок.

Игнатьев был сторонником переселения христиан в Россию, доказывая, что они возродят свободные земли и что они «отличаются повиновением законам, самою чистою нравственностью, неподражаемым трудолюбием и несомненною преданностью России».

Здесь, в Азиатском департаменте, Н.П. Игнатьев столкнулся с проблемами, которые он будет пытаться разрешать в течение последующих четырнадцати лет на посту посла России в Царьграде. Правда, «министерская работа» не приносила ему удовлетворения, так как Игнатьев был человеком действия и ненавидел бюрократическую рутину. Кроме того, по ряду вопросов он расходился с канцлером (министром иностранных дел) А.М. Горчаковым, выступая за проведение активной политики в Средней Азии и на Балканах. В основе балканской политики России, по мнению Игнатьева, должна была стоять задача создания на Балканах национальных государств, которые будут являться сильной опорой России и средством давления на Турцию. Федерация этих государств иод эгидой России, считал он, должна была помочь решить в интересах последней проблему проливов и преградить путь экспансии западных стран на Восток. Поэтому Игнатьев выступал за всемерную поддержку Россией освободительных стремлений христиан и объединение их сил в борьбе с османами.

Н.П. Игнатьев видел главную задачу азиатской политики России в наступлении в глубь Средней Азии и вытеснении там влияния англичан, эмиссары которых уже действовали в среднеазиатских ханствах. Он придавал большое значение завоеванию Средней Азии, считая, что «в Азии — вся будущность России — политическая, торговая и промышленная». По мысли директора Азиатского департамента МИДа, присутствие России в Средней Азии будет «несравненно большими ручательствами сохранения мира, нежели содержание самой многочисленной армии в Европейской России и союз с европейскими государствами». В случае же войны «только в Азии мы можем вступить в борьбу с Англией с некоторою вероятностью успеха и повредить существованию Турции», — утверждал бывший военный агент в Лондоне (Хевролина В.М. Российский дипломат граф Н.П. Игнатьев: личность, программа, тактика // Труды Института российской истории. М., 2006. С. 99—119).

Не находя понимания у Горчакова, опасавшегося, что слишком активная политика России вызовет создание против нее европейской коалиции, как это было во время Крымской войны, Игнатьев решил покинуть свой пост в МИДе и перейти на военно-административную службу. Военный министр Д. А. Милютин предлагал ему престижную должность во вновь создаваемом Степном округе (Заоренбургская степь) — место генерал-губернатора. Но Горчаков, подыскивавший кандидатуру на пост посланника в Константинополе, уговорил Александра II назначить туда Игнатьева, в противном случае грозил своей отставкой. Особенно задело министра то, что военное ведомство переманивало его кадры.

А.М. Горчаков описывал все преимущества нового назначения: Константинополь — важный центр международной политики, где посланник может принести огромную пользу России, повысить свой политический престиж и материальное положение, наконец, климат на берегах Босфора существенно отличается в лучшую сторону от условий Степного края, что имело значение для семьи посланника: в 1862 г. Игнатьев женился на одной из первых петербургских красавиц княжне Екатерине Леонидовне Голицыной, и у него уже был годовалый сын.

Итак, 14 июля 1864 г. Николай Павлович Игнатьев назначается чрезвычайным посланником и полномочным министром в Турции.

Это был не едичный случай подобной метаморфозы. Граф П.А. Шувалов [103](генерал от инфантерии с 1887 г.) состоял «военным агентом при Императоре французов» с 17 апреля 1859 г. по 15 июля 1861 г. Спустя пятнадцать лет, отданных военной службе он — чрезвычайный и полномочный посол в Берлине и чрезвычайный посланник и полномочный министр при великогерцогских дворах Мекленбург-Шверинском и Мекленбург-Стрелицком (1 апреля 1885—13 декабря 1894 г.). Барон Н.В. Каульбарс 1-й [104](генерал-лейтенант с 1894 г.) являлся военным агентом в Австрии (18 октября 1881 г. — 17 декабря 1886 г.), а со 2 сентября по 17 декабря 1886 г. одновременно исполнял должность дипломатического агента в Болгарии.

Не были исключением случаи, когда боевые офицеры назначались руководителями миссий в иностранные державы. Так, князь Н.С. Долгорукий (Долгоруков) [105](генерал-лейтенант с 1896 г.) с должности командира полка был назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром при Персидском дворе (25 октября 1886 г. — 18 ноября 1889 г.). Подобные назначения не могли не предопределить основную направленность деятельности миссии — сбор военной и военно-политической информации, что предполагало использование и не только гласных, но и негласных (с привлечением агентуры) методов работы.

Появление института военных агентов не отменило, однако, практику направления офицеров в зарубежные командировки для изучения иностранных армий. В первую очередь в зарубежные командировки с разведывательными целями направлялись лучшие выпускники Николаевский академии Генерального штаба и офицеры, причисляемые к Генеральному штабу, которые являлись выпускниками этой Академии. Так, в 1858 г. штабс-капитан М.И. Драгомиров [106](выпускник Академии 1856 г.) был командирован за границу для изучения состояния военного дела. Во время итало-французской войны Драгомиров состоял при штабе Сардинской армии. По возвращении на родину издал труд об этой войне, в котором подчеркивал решающее значение нравственного фактора, выдвинул требование учить и воспитывать, а не муштровать солдат. В 1866 г. полковник Драгомиров был командирован в качестве военного агента в прусскую армию, во время австро-прусской войны состоял при Главной квартире прусской армии.

7 мая 1860 г. в такую командировку был направлен профессор кафедры военной статистики Николаевской академии Генерального штаба полковник Н.Н. Обручев [107], будущий руководитель военной разведки и начальник Главного штаба. Цель командировки состояла «в непосредственном ознакомлении с разнообразными явлениями территориальными, этнографическими и военными, что может считаться почти единственным и самым надежным средством к приобретению Вами более верного практического взгляда, как на самые эти явления, так и на отношение их к предмету Ваших академических занятий — военной статистики России ».