Александр Кизеветтер - Исторические силуэты

Мы поймем этот оживленный характер деятельности Думы, если припомним, в чем заключалась эта деятельность. Арена ее была весьма обширна, значение ее весьма высоко. «Боярская дума, — говорит проф. Ключевский, — была учреждением, привыкшим действовать только при государе и с ним вместе. Действительно, давний обычай неразрывно связал обе эти политические силы, и они не умели действовать друг без друга, срослись одна с другой, как части одного органического целого… Пространство деятельности Думы совпадало с пределами государственной верховной власти, потому что последняя действовала вместе с первой и через первую» (Ключевский В. О. «Боярская Дума Древней Руси». Стр. 441–442). На почве этой-то многолетней практики непосредственного участия в верховном руководительстве политической жизнью страны, на почве этих наследственных правительственных навыков и стремлений и выросли притязания высшей служилой аристократии XVII-начала XVIII веков. Начиная с конца XVII века, жизнь готовила этому классу жестокие удары и разочарования. Но его представители не хотели сдаться без боя тем новым общественным элементам, которые, просачиваясь снизу в среду дворянства, все более и более оттесняли их с прежней позиции. Во второй четверти XVIII века они проявили было попытки вернуть себе утраченную руководящую роль. Но этим попыткам не суждено было осуществиться.

С начала XVIII века бок о бок с родовитой знатью начинает вырастать новое дворянство, возникшее без всякого отношения к старинному началу породы, родовитости, дворянство чиновное и дворянство пожалованное. Оба эти слоя не имели ничего общего со старинной боярской знатью, но, в свою очередь, они существенно разнились и друг от друга. Чиновное дворянство, создание табели о рангах, тоже складывалось мало-помалу в определенный слой, объединенный общими преданиями, хотя эти предания имели совершенно иной колорит, отличный от господствующих понятий и притязаний родовитой знати. Напротив того, пожалованное дворянство представляло собой совершенно случайный набор ничем не связанных между собою лиц. Оно составлялось путем отдельных, внезапных и блестящих карьер. Человек делался дворянином экспромтом, из вчерашнего конюха. Творение прихотливого и разнообразного случая, — эти разнокалиберные выходцы из недр низшей массы не могли сплотиться в сомкнутый общественный слой, создать в своей среде корпоративные объединительные связи, подобные тем, какие в среде старинной знати составляла порода, а в среде нового чиновного дворянства — продолжительная школа личной выслуги.

Было и другое различие между чиновным и пожалованным дворянством. Чиновное дворянство исподволь подтачивало руководящую позицию старинной знати, напирая на нее снизу постепенным ростом своей численности и постепенным расширением своих служебных успехов. Напротив того, внезапное возвышение представителей пожалованного дворянства сразу расстраивало сомкнутые ряды старинной знати, оттесняя их на задний план от старых, насиженных мест у ступеней трона. В самом деле, кто попадал в дворянство путем пожалования? Лучше спросить, кто только не попадал туда этим путем! Петровские птенцы были первообразом этих внезапно выдвигавшихся к трону детей случайного счастья. Кого же мы здесь встречаем? Бывшего пирожника Меншикова, безвестного раньше еврея Шафирова [65] Шафиров Петр Павлович (1669–1733) — русский государственный деятель, дипломат, вице-канцлер, автор трудов по истории Северной войны 1700–1721 гг. Сослан в 1723 г., возвращен Екатериной I. , сына лютеранского кистера Ягужинского, бывшего юнгу португальского купеческого корабля Девьера и т. п. Единственный мотив их возвышения на первостепенные государственные посты — личная связь с царем; а при Петре единственною личною связью с царем могли быть служебная годность и личный талант. При преемниках и особенно преемницах Петра демократизация высших слоев общества, освежение их состава новыми элементами получает еще более широкое развитие. Особенно много случаев пожалования дворянством наблюдается в женские царствования прошлого века. Пожалование дворянством было узаконено еще петровской табелью о рангах (§ 16); но первый случай практического применения этого параграфа табели происходит при Екатерине I в 1726 г., когда тульский крестьянин Акинфий Никитич Демидов [66] Демидов Акинфий Никитич (1678–1745) — заводчик. С 1702 г. управлял Невьянскими заводами, построил 9 заводов, открыл алтайские серебряные рудники. получил диплом на потомственное дворянство. При Елизавете и Екатерине II такие пожалования становятся заурядным явлением. В 1741 г. Елизавета вписала в дворянскую книгу всех унтер-офицеров, капралов и рядовых Преображенской роты гренадерского полка. Это была отплата за корону, которую Елизавета получила, как известно, при помощи гвардии. На следующий год встречаем другой типичный пример подобных пожалований. Новый потомственный дворянин назывался Никита Андрианович Возжинский. Это был конюх императрицы Анны Иоанновны, служивший при дворе Елизаветы, когда она была еще великой княжной. Он и фамилию получил вместе с дворянством от вожжей, так как он правил лошадьми придворных экипажей. Екатерина II как-то в разговоре со своим секретарем Храповицким [67] Храповицкий Александр Васильевич (1749–1801) — сенатор, статс-секретарь Екатерины II, автор «Памятных записок» (дневника), охватывающих период с 1782 по 1793 г. подтрунила над худородностью Елизаветинского двора. «Что это был за придворный штат? — говорила она. — Разумовский [68] Разумовский Алексей Григорьевич (1709–1771) — граф, генерал-фельдмаршал (1756), участник возведения на престол Елизаветы Петровны в 1741 г. С 1742 г. ее морганатический супруг. был из певчих, Сивере [69] Сивере Яков Ефимович (1731–1808) — государственный деятель, дипломат. Один из авторов «Учреждения о губерниях» (1775); сенатор (1796). из лакеев»… Но сама Екатерина поступала совершенно так же. Позднее она как-то сказала тому же Храповицкому: «Больше ли я разжаловала, нежели пожаловала в дворяне?» Чтобы ярче представить, с какой легкостью и какими неожиданными путям расширялась сфера пожалованного дворянства, приведу еще один мелкий, но характерный факт. Екатерина пожаловала дворянством семилетнего младенца Александра Маркова по поводу того, что для прививки оспы императрице оспа была взята от этого младенца. Так этот новоявленный дворянин и пошел гулять по свету с прозванием «Оспенный».

Разрастание пожалованного дворянства осадило много горечи на душе разных Голицыных и Долгоруких. Люди, вынесенные случаем на общественную поверхность, действительно, сильно осложнили своим появлением течение жизни в высших слоях общества. Свободные от каких бы то ни было корпоративных связей, каждый из них тем настойчивее отстаивал свое личное возвышение, карабкаясь на вершину общественной лестницы, самостоятельно ткал паутину своих интриг, не щадя никого и ничего, что встречалось на пути его успехов. Если обломки родовитой знати представляли печальное зрелище людей, переживших самих себя, то толпа этих детей фавора нередко была способна произвести удручительное впечатление авантюристов, самозванно выдававших себя за государственных деятелей. Те и другие занимали высшие ступени общественной лестницы. Разумеется, то не было мирное соседство. Напротив, между ними Развивались обостреннейшие отношения. И родовая знать, как остаток уже отжившего строя, должна была переносить в разгару этой вражды много тяжелых разочарований.