Антон Шиндлинг - Кайзеры

Решительная победа императорских войск в Италии позволила Карлу V в 1529 году заключить в Камбре мир с Франциском I, за чем последовала его коронация уже как императора напой Клементом VII 24 февраля 1530 года в Болонье. Это развязало ему руки на внешнеполитической арене и позволило проводить более жесткий религиозно-политический курс в империи. Когда в начале 1530 года Карл V после длительного отсутствия вновь ступил на землю империи, там с 1529 года уже существовали две религиозные партии и одна центристская группа, стремившаяся к примирению. Теперь эта группа стала особенно цепной, поскольку император выступил с программой религиозного согласия, фундаментом которого могла стать группа сторонников реформы католицизма при его дворе. Кроме того, за императором и его окружением стоял опыт развития испанской церкви, в которой была проведена гуманистическая реформа. Оба эти обстоятельства способствовали тому, что Карл V попытался на Аугсбургском рейхстаге 1530 года занять позицию третейского судьи. Свежекоронованный император при доброжелательной поддержке папы взял на себя миссию восстановления единства церкви в империи. Это должно было усилить политические позиции императора в предстоящем споре с субъектами империи по нерешенным конституционным вопросам, а в перспективе и его внешнеполитические позиции в Европе в борьбе против Франции и папы. Но здесь же было и наиболее уязвимое место политики императора, что вносило в эту политику очень большую долю риска. И папа, и католическая партия в империи были против религиозно-теологического компромисса, основанного на взаимном прощении «былых заблуждений» и предложенного Карлом V в послании рейхстагу, ибо такой компромисс был равноценен отмене Вормсского эдикта.

Еще до начала рейхстага император ощутил давление со стороны папской курии. Это давление было настолько сильным, что в предложениях рейхстагу от 20 июня император уже отошел от позиции третейского судьи, выступив с предостережениями против раскола и отпадения от церкви. Безусловно, с протестантской стороны присутствовала искренняя готовность к компромиссу, в особенности в лице умеренного лютеранского крыла саксонцев, которая группировалась вокруг Филиппа Меланхтона. Вообще говоря, неясно, насколько далеко протестантская сторона была готова пойти в этом направлении, если бы дело дошло до вопросов о гарантиях и дальнейшем развитии евангелической церковной организации. Тем не менее протестантские субъекты империи в соответствии с пожеланием императора 25 июня представили изложение своей позиции в документе под названием «Confessio Augustana» («Аугсбургское исповедание»). Субъекты империи, приверженные старой вере, не посчитали нужным представить императору такой же документ со своей стороны, в связи с чем он поручил католическим богословам написать опровержение лютеранского исповедания. Под давлением католических субъектов империи Карл V представил этот документ, «Соnfutatio» («Опровержение»), от своего имени. Это означало окончательный отход от позиции посредника и третейского судьи, и он не только выступил против протестантов, но и исключил возможность проведения богословского диспута, поскольку хоть и приказал огласить опровержение, по категорически выступил против раздачи текста присутствующим. Этим император также пошел навстречу пожеланиям католических субъектов империи и папского легата Кампеджо.

Это решение императора неимоверно затруднило последующие переговоры в рейхстаге. Карл V предпринял обходной маневр предложением протестантам выдать им текст «Опровержения» и обставив это предложение рядом условий, направленных на то, чтобы не допустить появления новых полемических документов в ходе диспута. Однако это никого уже не могло ввести в заблуждение.

Так вся работа рейхстага оказалась посвященной исключительно религиозным вопросам, в результате чего, например, уже готовый уголовно-процессуальный кодекс империи «Constitute Criminalis Carolina» остался лежать «на полке» и был принят лишь на Регенсбургском рейхстаге 1532 года.

После того, как в августе попытка достичь компромисса путем богословского диспута, организованного по инициативе субъектов империи, завершилась неудачей, а папа не дал разрешения на созыв вселенского собора, Карл V оказался перед необходимостью вернуться к линии на жесткое проведение в жизнь положений Вормсского эдикта. У него еще оставалась последняя возможность провести зондаж католических субъектов империи относительно их отношения к войне против еретиков. Однако одним из слабых мест внутренней политики Карла V в империи было то, что он не сумел создать клиентелу из влиятельных князей. Результаты проведенных переговоров показали, что большинство католических субъектов империи под разными предлогами уклонились от участия в военной акции императора в первую очередь из-за опасений, что эта акция усилит его монархические амбиции.

И на этот раз противоречия между императором и субъектами империи но конфессиональным вопросам оказались сильнее. Тогда Карл V сделал ставку на собор, решение о созыве которого он огласил в заключительном послании рейхстагу 19 ноября 1530 года. Протестантам он предъявил требование о ресекуляризации церковного имущества, но установил для окончательного исполнения этого требования срок до апреля 1531 года. Император так никогда и не смог провести в жизнь эти решения, но лишь потому, что этому помешали внешнеполитические обстоятельства: события в Нидерландах и необходимость достичь договоренности с Франциском I.

В целом рубеж 1530/1531 годов был отмечен резкой и необратимой межконфессиональной поляризацией и возникновением новых форм оппозиции правлению Габсбургов в империи. Под влиянием этих течений протестанты объединились в Шмалькальдский союз, они же способствовали расширению и усилению этого союза в последующие годы. Существенно способствовало подогреву подобных настроений избрание 5 января 1531 Фердинанда римским королем — при жизни брата, моложе которого он был всего на три года. Протестанты усмотрели в этом событии серьезную угрозу для себя в свете жесткого религозно-политического курса императора, обозначившегося еще в 1529 году.

И католическая партия видела в этом угрозу превращения правления Габсбургов в наследственную монархию.

Ледяной ветер, дыхание которого Фердинанд ощутил сразу же после выборов, заставил его выступить с рядом инициатив в области религиозной политики, которые он представил на рассмотрение брату, находившемуся в то время в Нидерландах. Так начались переговоры о статусе решений Аугсбургского рейхстага в сфере религиозной политики. Фердинанд опирался при этом на инициативу «конфессионально нейтральных» субъектов империи, таких как Майнц и Пфальц. Так же, как и Фердинанд, они видели свою задачу в том, чтобы противостоять росту политической нестабильности, и сохранить на будущее единство политической и правовой системы.