Екатерина Гончаренко - По своему обычаю [Формы жизни русского народа]

Любовь бродяг продолжается и в остроге, когда они попадаются с женщинами. Здесь же часто начинается и новая любовь, финал которой должен быть в партии и бродяжестве. В каждом остроге можно видеть, как, приткнувшись к решеткам, сидят арестанты, тоскливо поглядывая на окна женского отделения. Несмотря на острожную дисциплину, знакомства быстро завязываются, а затем является и любовь. Любовь острожная — любовь платоническая. Взгляды, воздушные поцелуи, разговор через загородни и стены, изредка встречи в коридорах — вот все, чего может достичь пылкий и влюбленный.

Насколько платонична любовь бродяги в остроге, настолько же она разнузданна в бродяжестве и иногда доходит даже до зверства: часто совершаются бродягами самые наглые и дерзкие покушения на женщин и их умыкания; на крестьянок бродяги иногда нападают на пашнях и, угрожая ножом, заставляют идти с собой; иногда женщина делается жертвой нескольких человек; иногда, опасаясь с ее стороны доноса, после насилования ее убивают.

Расскажу один случай. Бродяга Абрамов шел с молодым товарищем по енисейской губернии. Придя в одну деревню, они узнали, что перед их приходом исчезла женщина с пашни; ждали заседателя и приготовлялись к облаве. Крестьяне посоветовали Абрамову с товарищем лучше убираться и указали путь за болотами, где они могли во время тревоги скрыться. Бродяги пошли. Пройдя верст 12, они услышали стон в кустах. Молодой бродяга пошел в лес, и скоро выбежал оттуда бледный и дрожащий: там он увидел голую женщину, повешенную за косы на дерево; все ее тело было искусано комарами и оводами; она распухла; на гуммах была пена; она была без чувств, но еще жива. Бродяги сняли ее с дерева, привели в чувство и снесли в одну избушку на дороге, а сами дали знать в деревню. Женщина рассказала, что ее увел бродяга с пашни, под угрозой убить: она поневоле пошла за ним. Когда же прошли несколько верст, с ними встретился другой бродяга, знакомый первому. Пришелец также начал волочиться за бабой, которая стала сопротивляться. Первый бродяга горько выговаривает товарищу: «Разве я не товарищ тебе? Будем с бабой жить оба!», отвечал второй: «Коли она не хочет с тобой жить…», возразил первый: «А если так, пусть же она никому не достанется: повесим ее». Недолго раздумывал первый: видно, привязанность к товарищу была велика; несчастную женщину раздели донага, привязали за косы и повесили.

Насилия против женщин ожесточают крестьян, и они расправляются с пойманными бродягами самым жестоким образом. В одной деревне в томской губернии за насилие над бабами на пашнях крестьяне убили на одной неделе семь человек бродяг.

Как ни привыкает бродяга к вечному шатанию, он все-таки ощущает потребность в пристанище. Ему хочется приостановиться, хоть на время отдохнуть, пожить оседло, обществом, и забыть свою собачью, полевую жизнь. Хотя у бродяги и нет такого юридически признанного убежища, но он сам его создал в остроге: это его гавань, куда он пристает для отдыха от бродяжеских треволнений; это — альфа и омега его жизни; отсюда он уходит, здесь же и завершается его странствие. Застигнутый зимой или горькой нуждой, он идет в острог и только здесь находит немного отдыха и спокойствия. Бродяга называет острог «родительским домом», потому что у него нет другого дома и крова. Приходя сюда, он попадает в среду таких же бродяг; здесь он — равноправный господин, а не парий; здесь он устанавливает свои обычаи, правила, нравы, держится своих привычек и наклонностей, живет, как вздумается. Здесь он перебывает 10, 20 раз в свою жизнь во время бегов, проведет полжизни в его стенах и дальше их все-таки не выберется, как ни бьется. Острог, таким образом, делается его отечеством, а он вечным гражданином его.

Сибирские остроги имеют именно такое значение для бродяги. Они знакомы ему во всех подробностях, со всеми мелочами и особенностями быта. Бродяги всегда знают положение острогов, изменения в управлении и порядках их и живо этим интересуются. Входя в остроги, они находят здесь многочисленное общество из своей корпорации, встречают своих знакомых и друзей по бродяжеской жизни; многими из них они интересуются как знаменитостями и встречают здесь этих популярных героев, — гордость и цвет бродяжества. Большая часть населения в сибирских острогах — бродяги, и они составляют здесь наиболее прочный и окультивированный элемент. Они не сходятся с крестьянами и поселенцами и основали здесь свою общину и администрацию. В острогах всегда встречаются две общины, — одна крестьянская, а другая бродяжеская.

Кроме одинаковых стремлений избавиться от наказания и вести праздную жизнь, исторический союз бродяжества связывался и другим более нежным чувством: их связывала любовь к далекой, отвергнувшей их матери-России, — чувство одинаковой тоски и одинакового горя. Русский человек глубоко привязан к своей родине и тяжела ему вечная ссылка — так тяжела, что иногда он свою арестантскую среду предпочитал свободной жизни на поселении среди свободных людей на чужой стороне. Знали мы одного арестанта из бродяг, человека еще молодого, лет двадцати. После побега он как-то извернулся, и ему вышло решение выслать его на поселение. Такое решение было очень благоприятно, так как бродяг обыкновенно ссылают на заводы года на четыре. «Вот ты, Александр, и на поселенье выйдешь, слава богу! Остепенись, поживи в деревне, женись: ты еще парень молодой! Чего в бродяжестве-то ходить: кроме плетей ничего не выходишь!» — раз говорили мы ему. «Надо бы, надо бы, — подтверждал он, — да боюсь-с… не удержусь-с» — вдруг заметил он в раздумье. «Это как?» — спросили с изумлением мы. «Скучно без своих. Что ж она мне, эта енисейская губерния! Поживу год, два, а потом опять… Знаете, кто „острожного хлеба поел, того так к нему и тянет“. Такая уж наша судьба!» — ответил он, приведя известную поговорку бродяг. Действительно, этот молодой бродяга был настоящий жилец острога: он был тюремный игрок, фланер, он ни к чему не был приучен, работать не умел и чувствовал только привязанность к товарищам по острогу. Что ему было делать в сибирской глухой деревне, где его мог ожидать только тяжелый труд, кабала и тоска по родине.

Так как в остроге бродяге решительно ничего не приходилось делать, то он изобрел игру с самым разнообразным характером и правилами. В ссыльных тюрьмах, как известно, распространены карты; также существует игра в юлу, в кости, в домино, в орлянку и даже во вши (в бегунцы). Страсть к игре так велика у бродяг, что проигрывают пайки хлеба или копят их на продажу, а сами питаются жидкими щами с капустой.

Некоторые учатся в остроге разным искусствам по части плутовства и усваивают всю эрудицию сламывания и отпирания замков, передергивания карт, фабрикации денег, ловкой кражи, способов вывернуться из-под суда и т. п.