Виктор Воронин - Крестный путь Петра Столыпина

Отец Петра Аркадьевича – Аркадий Дмитриевич Столыпин (1822–1899) во многом повторил блестящую боевую биографию генерала Горчакова, также став генералом от артиллерии. Как офицер Генерального штаба он участвует в Венгерском походе и за боевые отличия досрочно получает капитанский чин, в Восточную войну сражается на Дунае и при обороне Севастополя (где получает золотую саблю с надписью «За храбрость»). Кстати, в Севастополе Аркадий Столыпин становится другом тогда никому не известного молодого офицера-артиллериста Льва Толстого, и их закалённая в пороховом дыму дружба сохранится навсегда.

После Восточной войны начинается блестящая административная карьера Аркадия Дмитриевича. Сначала талантливого офицера-артиллериста император Александр II (вообще ценивший людей незаурядных) делает своим флигель-адъютантом, а в 1857 году назначает наказным атаманом Уральского казачьего войска. А. Столыпин много сделал для освоения этого тогда ещё во многом дикого края и за отличие по службе в 1859 году награждается званием генерал-майора с оставлением в царской свите. В 1868 году наказной атаман становится генерал-лейтенантом с оставлением по конной артиллерии, а в следующем – оставляет военную службу и назначается шталмейстером двора (это было одно из самых высоких придворных званий). В это же время Столыпин продает подмосковное имение Середниково и переезжает в имение Колноберже под Ковно (сейчас Каунас, Литва). О том, как Аркадием Дмитриевичем было получено имение, дочь Петра Аркадьевича Мария фон Бок позже рассказывала следующее: «Его родственник Кушелев, проиграв ему в яхт-клубе значительную сумму денег, сказал: денег у меня столько свободных нет, а есть у меня небольшое имение в Литве, где-то около Кедайн (теперь Кедайняй), сам там никогда не был. Хочешь, возьми его себе за долг. Так и стало принадлежать нашей семье милое Калнабярже, унаследованное потом моим отцом».

Через несколько лет, во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов, генерал вновь возвращается в строй. Как рассказывали очевидцы, когда император проезжал через Вильну и увидел на вокзале встречавшего его Столыпина в расшитом золотом шталмейстерском мундире, между ними произошел следующий диалог:

– Как грустно мне видеть тебя не в военной форме.

– Буду счастлив её надеть, Ваше Величество.

– Тогда назначаю командовать корпусом действующей армии.

И вскоре Аркадий Дмитриевич отправляется на театр военных действий, где он особенно отметился во время взятия крепости Никополь, первым комендантом которой он и стал. Следует особо отметить, что на войне генерала сопровождала его супруга Наталья Михайловна Горчакова, самоотверженно исполнявшая в госпиталях обязанности сестры милосердия. После победы над турками Столыпин назначается генерал-губернатором Восточной Румелии и Адриано-польского санджака, позже командует несколькими армейскими корпусами, а потом, до самой смерти, он был заведующим Дворцовой частью в Москве (то есть фактически комендантом Московского Кремля).

В общем, Пётру Аркадьевичу было кем гордиться из своих предков и было с кого брать пример в служении Отчизне. Остаётся добавить разве что ещё только один штрих. Кого бы мы ни взяли из предков Столыпина, в подавляющем большинстве это были люди глубоко православные, для которых жизнь без веры была невозможна, а государственное служение одновременно считалось и служением Богу. Показателен в этом плане и высочайше утвержденный фамильный герб рода Столыпиных, описание которого приведём из утверждённого указом императора Павла I «Общего Гербовника дворянских родов Всероссийской Империи»: «В щите, имеющем в верхней половине красное поле, а в нижней – голубое, изображён одноглавый серебряный орёл, держащий в правой лапе свившегося змея, а в левой – серебряную подкову, с золотым крестом. Щит держат два единорога. Под щитом девиз: “DEO SPES МЕА”».

В переводе с латыни «DEO SPES МЕА» значит «Бог – наша надежда». В самое тяжёлое время именно вера помогала Столыпину не отчаиваться и выполнять свой долг несмотря ни на что.

Думается, что особую стойкость Столыпину в исполнении долга придавало то, что по линии матери он был прямым потомком одного из первых и наиболее почитаемых русских святых – святого благоверного князя Михаила Черниговского (мощи которого покоятся в Успенском соборе Московского Кремля). Пётр Аркадьевич глубоко чтил своего святого предка из царского рода Рюриковичей, который был для него образцом не только христианина, но и государственного деятеля.

В 1225 году Михаил был приглашён на княжение в Новгород, но оставался там недолго и возвратился в Чернигов. На уговоры остаться он отвечал, что жители Чернигова и Новгорода – братья, и он будет укреплять связывающие их узы. С 1235 года Михаил занимает великокняжеский стол в Киеве и делает всё возможное для противостояния нашествию монголо-татар. В том числе он пытался добиться военной помощи у венгерского короля Белы IV, но тот остался равнодушным к мольбам братьев-христиан. Как, впрочем, остались равнодушны также германский император и Папа Римский, у которых в 1245 году безуспешно просил помощи киевский князь.

Не имевший достаточных сил для отпора захватчикам и лишённый поддержки Европы, князь, желая спасти своих людей от полного уничтожения, был вынужден в следующем году отправиться в Орду за ярлыком на княжение. Перед поездкой к Бату-хану духовник великого князя дал ему следующее наставление, которое Михаил обещал свято исполнить: «Если хочешь ехать, княже, не уподобляйся другим князьям: не проходи сквозь огни, не поклоняйся ни кусту, ни идолам их, ни пищи от них не принимай, ни питья их в уста не бери, но исповедуй веру христианскую, ибо не подобает христианам поклоняться твари, но только единому Господу нашему Иисусу Христу».

О том, что произошло в ханской ставке, хорошо известно не только из «Сказания об убиении в Орде князя Михаила и боярина его Федора», появившегося через несколько десятилетий после их мученической гибели (и потом имевшего множество редакций), но и из свидетельства итальянского путешественника монаха-францисканца Плано Карпини. Перед тем как допустить князя к Бату-хану, татары потребовали, чтобы он поклонился обожествляемым ими стихиям и прошёл через очистительный огонь. Михаил категорически отказался это сделать, пояснив тем, что «христианин кланяется только Богу, Творцу мира, а не твари». Когда об этом доложили Бату-хану, он послал к Михаилу знатного татарина Елдегу передать свои слова: «Почто не исполняешь моего повеления, богам моим не кланяешься? Теперь сам выбирай: жизнь или смерть. Если исполнишь повеление мое, то жив будешь и княжение получишь. Если же не поклонишься кусту, солнцу и идолам, то злою смертью умрёшь». Михаил же отвечал на это: «Тебе, царю, кланяюсь, ибо поставлен ты на царство своё от Бога. А тому, чему велишь мне, не стану кланяться!» И после этих слов сказал ему Елдега: «Знай, Михаил, что ты уже мёртв».