Владимир Лота - За гранью возможного. Военная разведка России на Дальнем Востоке. 1918-1945 гг.

Войдт занимал должность коммерческого директора представительства концерна «AFG». Задания Зорге выподнял добросовестно, с желанием и бескорыстно. Копии чертежей многих промышленных «товаров» военного и гражданского предназначения, которые ведущий германский электротехнический концерн поставлял на китайский рынок, «Коммерсант» передавал Зорге.

Урсула Кучински не ошиблась, давая положительную политическую и деловую характеристику Г. Войдту.

В 1930–1933 годах, когда У. Кучински только начинала свое сотрудничество с военной разведкой, Разведуправлением РККА руководил Ян Берзин. Человек исключительно одаренный и дальновидный, Берзин организовывал работу резидентур военной разведки так, чтобы они заблаговременно оказывались в тех странах, откуда могла исходить угроза военного нападения на СССР, — в Германии, Польше, в прибалтийских государствах, в Китае, Маньчжурии. В 1932 году настало время для активизации разведывательной работы в Японии. К этому времени крупные контингенты японской армии вторглись в Северо-Восточный Китай и в Маньчжурию, блокировали Китайско-Восточную железную дорогу. Японские войска выдвинулись к самой советской границе.

В марте 1933 года Япония вышла из Лиги Наций и по объему военных расходов вышла на пятое место в мире вслед за США, Великобританией, Францией и Италией [119] Мадер Ю. Репортаж о докторе Зорге. С. 118. . Берзин имел все основания обратить особое внимание на усиление разведки Японии и ее вооруженных сил. Выполнение этой сложной задачи начальник Разведуправления поручил Рихарду Зорге.

Прежде чем отправиться в Токио, Зорге побывал в Москве, встретился с Яном Берзиным и другими товарищами из Разведуправления. Во время беседы с Я. Берзиным Зорге дал положительную характеристику Урсуле и порекомендовал привлечь ее к серьезной разведывательной работе.

Берзин принял предложение Р. Зорге и дал указание Паулю, который был заместителем Зорге в Шанхае, провести беседу с «Соней». Такая беседа состоялась. Урсуле было предложено на полгода выехать в Москву на учебу. В ходе беседы возникли две проблемы, решение которых зависело только от самой Урсулы. Пауль сказал «Соне», что не может дать ей гарантию того, что после обучения в Москве она вновь будет направлена на работу в Шанхай, где оставался ее муж.

Вторая проблема была еще сложней, чем первая, — Урсула не могла взять с собой в Москву сына Мишу, которому уже шел третий год. Находясь в советской столице, мальчик неизбежно запомнил бы немало русских слов, что в будущем затруднило бы работу Урсулы в разведке.

Эти две сложные проблемы Урсула должна была решить сама. Она сама вновь должна была сделать исключительно трудный выбор…

Изучая многочисленные материалы о судьбах советских разведчиков или разведчиков других государств, мне ни разу не приходилось встречать такой трудной ситуации, в которой оказалась Урсула Кучински. Близким по сложности может быть судьба Марии Поляковой, которая после обучения на спецкурсах работала в 1932–1934 гг. на нелегальном положении в Германии. В Москве Марию Полякову ждала ее маленькая дочь Златана. Муж Марии — Иосиф Дицка, работник КИМа [120] КИМ — Коммунистический интернационал молодежи. , знал, что его жена — сотрудник военной разведки, и не возражал против этого. Позже он тоже стал сотрудником Разведуправления.

Как же поступила Урсула Кучински? Какое она приняла решение? На эти вопросы можно найти ответ в ее книге: «…Это предложение было абсолютно неожиданным и означало коренной поворот в моей жизни. Я согласилась…» [121] Вернер Р. Соня рапортует. С. 88.

Я согласилась…

Два слова. За ними — напряженная борьба женской души, человека, который должен был сделать выбор из двух взаимоисключающих друг друга дорог.

Одна — обеспеченная жизнь с мужем в буржуазной среде, спокойная семейная обстановка, возможность ежедневно общаться с Мишей, единственным сыном, которого, как и каждая нормальная мать, она беззаветно любила.

Вторая — отказ от «нормальной» жизни и исключительно трудное, опасное и непредсказуемое будущее, участие в борьбе против фашизма.

Она выбрала второй путь…

«…Я знала, что буду очень страдать вдали от Миши, — писала Урсула, —и не знала, где он будет жить без меня…»

Дом родителей Урсулы Кучински находился в Берлине на Шлахтензее. Она знала, что штурмовики уже несколько раз обыскивали этот дом и пытались узнать, где находится старшая дочь профессора Рене Кучински.

Отправлять Мишу в Германию было опасно. Более того, отец Урсулы уже покинул Берлин, опасаясь преследований. Мать вместе с младшими дочерьми тоже собиралась тайно выехать в соседнюю страну.

Рольф настоял, чтобы Урсула отвезла Мишу к его родителям. Они проживали в Чехословакии, недалеко от германской границы, имели маленький дом и в любом случае согласились бы взять к себе внука. У них Миша находился бы под присмотром и в относительной безопасности.

В Шанхае своим друзьям Рольф сказал, что его жена с сыном отправились на некоторое время в Германию. Так было принято — жены коммерсантов в период отпусков часто отправлялись на родину вместе со своими детьми…

Через некоторое время Урсула совершила длительное путешествие через Китай до Владивостока, от Владивостока до Москвы и от Москвы до Чехословакии. В Ризенгебирге, где жили родители Рольфа, Урсула встретилась и со своей матерью, которая тоже выехала из Германии и оказалась в Чехословакии.

Встреча была радостной, короткой и запомнилась всем на долгие годы…

Решение Урсулы Кучински оставить Рольфа в Китае, отвезти сына к родителям мужа в Чехословакию и отправиться в Москву для обучения премудростям разведывательной работы, до сих пор не имеет однозначной оценки. Но право давать такую оценку прежде всего принадлежит самой Урсуле Кучински.

«…Мысль о том, чтобы оставить работу [122] Имеется ввиду партийная работа. Так в 1930–1932 гг., оказывая помощь Рихарду Зорге, Урсула Кучински понимала свое участие в движении сопротивления. и зажить «нормальной» жизнью, — писала У. Кучински, — никогда не приходила мне в голову. К тому же учеба могла бы мне помочь еще лучше делать то, чем я уже занималась. На мое немедленное решение повлияли военные действия Японии, свидетельницей которых я повседневно была, а также выоказывания товарищей о том, что «Гитлер — это война», понимание того, против кого в один прекрасный день обратятся оба агрессора»: [123] Говоря «оба агрессора», Урсула имела ввиду фашистскую Германию и Японию. Она уже в 1933 г. понимала, что рано или поздно Гитлер начнет войну против СССР.

И далее: «…Возможно, сегодня это кажется мало реальным или пропагандистски приукрашенным, но я приняла такие решения в своей личной жизни исходя из международного положения. Я отвечу на это следующим вопросом: почему спустя три года тысячи товарищей поехали в Испанию, чтобы бороться там против фашизма и войны?» [124] Вернер Р. Соня рапортует. С. 88.