Владимир Лота - За гранью возможного. Военная разведка России на Дальнем Востоке. 1918-1945 гг.

Рольф согласился. Кресло было огромным, зелено-коричневым чудищем. Разведчики извлекли из кресла набивку, заложили трансформатор под обшивку и прикрепили его проволокой к пружинам. После восстановления обивки, кресло потяжелело на несколько килограммов, но трансформатор был замаскирован. В таком виде он и был отправлен в Мукден в грузовом почтовом вагоне.

В мае 1934 года Иоган и Урсула с сыном прибыли в Мукден. На вокзале они получили кресло. Вместе с креслом и чемоданами, в которых тоже были замаскированы отдельные радиодетали и лампы для передатчика, добрались до гостиницы «Ямото», чистенького и уютного отеля для иностранцев.

В гостинице Иоган проверил «самочувствие» трансформатора. Когда он открепил обшивку кресла, Урсула ахнула. Проволока, которой прибор был прикреплен к пружинам кресла, обломалась, и он держался только на шпагате, которым предусмотрительный Иоган дополнительно закрепил тяжелый прибор к пружинам. Если бы этот шпагат не выдержал, трансформатор, прорвав обшивку кресла, вывалился бы или в почтовом вагоне, или во время доставки кресла в гостиницу.

Иоган предложил «Соне» снять виллу на троих — то есть виллу, где бы могли проживать «Соня» с сыном и он, Иоган. Однако «Соня» этот вариант не одобрила. Она понимала, что проживание под одной крышей неизбежно приведет ее к близким отношениям с Иоганом. Этого она опасалась, так как не была уверена в том, что хотела видеть Иогана в качестве своего мужа. Совместное проживание с Рольфом убедило ее в том, что узы семейного счастья не могут быть прочными, если они завязаны наскоро.

Разведчики восстановили связь с китайскими партизанами. «Соня» дважды в неделю выходила в эфир. Порой ей приходилось в течение одного радиосеанса передавать до пятисот групп зашифрованного текста. В каждой группе по пять цифр. Затем она принимала указания Центра. И так недели, месяцы…

Кроме сеансов связи с Центром, «Соня» проводила встречи с китайскими товарищами. Встречи проходили в ночное время, в разных районах города, бывало и около ворот городского кладбища. Иногда «Соня» выезжала для проведения встреч с китайскими источниками в Харбин. Когда она уезжала в этот города, Иоган оставался с Мишей. Они ужинали вместе, вместе ожидали «Соню». Миша — свою маму, Иоган — верного и смелого соратника, которому доверял, как себе.

Молодые люди, оказавшиеся в исключительно трудных условиях, объединявшие свои усилия для решения общих задач, не могли не подружиться и не сблизиться.

В апреле 1935 года «Соня» должна была провести очередную встречу с китайским товарищем, которого звали Фен Лак. За год пребывания в Мукдене она провела уже более десяти встреч с этим партизаном, знала, что он точен и аккуратен в подпольной работе. На встречах Фен Лак всегда передавал разведчице важные сведения о японской армии, дислокации гарнизонов, появлении в Маньчжурии новых японских воинских подразделений, которые прибывали из островов через корейские порты. Китайские товарищи полностью контролировали ситуацию и знали о японских гарнизонах в Маньчжурии достаточно много. Эти сведения высоко оценивались в Центре и использовались для подготовки специальных документов о японской армии. В частности, в Разведуправлении были подготовлены сборник «Железнодорожные и морские перевозки японской армии», «Сборник доку ментальных материалов по Дальнему Востоку», «Состояние химической промышленности Японии», «Способы применения японцами ядовитых дымовых шашек и гранат» и другие документы. Особую ценность представляли сборники документов, которые получили название «Разведывательная сводка по Японии». В каждой такой сводке были напечатаны добытые агентурными путями материала о японской армии, о состоянии японских морских сил и авиации, о японской военной разведке, ее организационной структуре и методах работы. В донесениях агентов из Маньчжурии и из Японии поступали сведения о японских подразделениях противохимической защиты и их вооружении. Большое количество материалов печаталось в Разведсводках о дислокации японских частей и подразделений в Маньчжурии. Товарищ Фен Лак делал большое дело.

На очередную встречу Фен не прибыл. Через два дня Фен также не вышел на обусловленное место. «Соня» третий раз вышла на встречу, но Фен так и не появился.

Возвратившись домой, разведчица направила в Центр донесение о потери связи с Феном. Через несколько дней она узнала от других товарищей, что Фен схвачен жандармами. Судьба Фена была незавидной. Арест означал пытки и смерть. Непокорный Фен, который рассказывал «Соне» о бактериологической лаборатории японцев в районе Харбина, об опытах, которые японские врачи проводят с живыми людьми, арестованными жандармами и тайно переданными японцам, мог оказаться в той же лаборатории в качестве подопытного «материала». Если «Соня» после ареста Фена все еще находилась на свободе, то это значило, что Фен не выдал ее китайским жандармам или японской контрразведке. «Соня» оказалась на грани возможного провала — она могла продолжать работу, но сколько продлится ее пребывание на свободе, она не знала. Опасность была велика. Впрочем, опасность возникла с тех пор, как она начала выполнять задания советской военной разведки в Китае, где хозяйничали японцы, добивавшиеся полного покорения этой страны.

«Соня» доложила в Центр о том, что произошло с Феном. Центр дал указание — прекратить работу, покинуть Мукден и перебраться в Пекин

Работать в Пекине «Соне» пришлось недолго. В мае 1935 года в Шанхае был арестован иностранец, которого местные власти обвинили в коммунистической пропаганде. Обвинение было опасным, так как коммунистическая деятельность бы запрещена в Китае гоминдановскими законами. Об аресте этого иностранца ежедневно писали все шанхайские газеты. «Соня» не знала этого человека, но могла предположить, что он был связан с советской военной разведкой. И она была бы права. Арестованный пропагандой коммунистических идей в Китае не занимался. Он был резидентом советской военной разведки. Радисткой арестованного была Рене Марсо, которая обучалась радиоделу вместе с «Соней» в московской разведшколе. О том, что Рене находится в Шанхае, «Соня» тоже не знала. Но это знал Центр, который приказал «Соне» немедленно покинуть Пекин и возвратиться в Москву. В Центре не без основания опасались, что японская контрразведка и китайская полиция могут каким-то образом выйти на «Соню» и арестовать ее. Иоганн Патра тоже получил новое задание и покинул Китай.

Дальнейшую судьбу Фен Лака и арестованного в Шанхае советского разведчика еще предстояло выяснить. По местным законам им грозила смертная казнь…