Владимир Лота - За гранью возможного. Военная разведка России на Дальнем Востоке. 1918-1945 гг.

17 октября 1923 года «Д. Д.» докладывал в разведывательный отдел : «…Письмо от 28 сентября получил. Зимою без картин оставаться на Сахалине не могу. Вынужден буду искать службу вне Сахалина»…

«Аркадий», получив донесение Ощепкова, доложил о ситуации начальнику разведки округа. Были приняты меры, направленные на выполнение разумных предложений резидента.

Прошло некоторое время. Ощепков сообщил: «…Уважаемый товарищ «Аркадий». С пароходом «Олег», прибывшим сюда на рейд 18 ноября, я получил от вас коробку с целою печатью и бинокль. В коробке — инструкции, деньги и условия связи с источником. Задачи, выставленные вами, настолько трудны, что опыта для их решения мне не хватает. К тому же это дело заставляет меня, человека частного, сделаться военным. Для дальнейшей работы по вопросам, приведенным в анкете, заставляет меня взяться за изучение военного японского письменного языка, так как ваше задание требует знания японской военной терминологии. Книги с пароходом еще не получил. В качестве пособия к переводу японских у ставов, если мне их удастся раздобыть, прошу вас выслать мне наши воинские уставы старой армии и японский устав в переводе, сделанном Блонским в 1900 году. Устав Блонского, правда, устарел, но в смысле терминологии он поможет мне. Работа серьезная, ответственная, и я не против такого дела. Давать же не качественные сведения не могу.

Документы по вашему списку достать невозможно. Но при случае можно только сфотографировать. Ввиду этого я купил фотоаппарат и изучаю это дело. На Южный Сахалин постараюсь выехать, если к этому не будет препятствий со стороны властей. Д. Д.» [17] ЦА МО РФ. Оп. 280. Д. 1. Л. 14.

В донесении была сделана существенная приписка: «…Ввиду того, что ваши документы я не храню, возможно, будут ошибки в некоторых сообщениях или отчетах. В таких случаях прошу своевременно давать новые указания».

Ощепков хорошо знал, что его офис подвергается обыску агентами японской контрразведки. Поэтому он делал все, чтобы нигде не оставалось улик, которые могли бы прямо или косвенно раскрыть его принадлежность к русской разведке.

Какие новые задачи поставил перед резидентом «Д. Д.» разведотдел штаба Сибирского военного округа? Их много. В секретный перечень было включено 68 вопросов. Назовем некоторые из них. Разведотел требовал от разведчика установить, какая японская дивизия дислоцировалась в месте его нахождения, перечислить ее командный состав, указать точное количество солдат и офицеров, оснащенность оружием и боевой техникой, выявить местонахождения штаба, организационную структуру, узлы связи и многое другое.

Разведотдел интересовали аэродромы, используемые на Сахалине японцами, укрепленные районы, корабли, базирующиеся в портах, их количество, вооружение и ристема охраны портов.

Задания были конкретными. Резидент «Д. Д.», видимо, приложил немало усилий, чтобы выполнить большую часть из них. По крайней мере на многие вопросы он дал конкретные ответы. Ему удавалось добиваться успеха потому, что он получил разрешение на демонстрацию кинофильмов в японских воинских частях и планомерно, не привлекая к себе внимания японской контрразведки, собирал сведения о японской армии, дислоцированной на Сахалине.

Василий Сергеевич писал в одном из своих отчетов: «…Благодаря пребыванию с солдатами мне удавалось путем расспросов и наблюдения узнавать количество, вооружение, нумерацию японских частей до дивизии включительно. Я изучал быт японских солдат, условия их проживания в казармах, интенсивность их ежедневных занятий и тренировок, их питание, взаимоотношения между собой и с офицерами. Благодаря знанию японского языка и японских обычаев я пользовался большим уважением со стороны солдат, что помогало мне в выполнении ваших задач…»

В этом же отчете — подробное описание гарнизонов на Сахалине, нумерация дивизий, укомплектованность частей солдатами и офицерами.

6 мая 1924 года Ощепков сообщал в разведывательный отдел: «… С пароходом «Георгий» в 9.00 получил от вашего курьера коробку конфет «Монпансье». В ней четыре документа с вашими указаниями. Передал курьеру свою коробку с добытыми документами, отчет о работе, финансовый отчет и местные японские газеты..> [18] Там же. Л. 20.

Разведывательная работа Ощепкова увлекала. Ему, видимо, нравилось рисковать и побеждать в единоборстве с японской контрразведкой, которая, несомненно, старалась не упускать его из-под своего контроля. Но более находчивым, более изобретательным и осторожным был все-таки резидент «Д. Д.». Он понимал, чем рисковал, был требователен к себе, умел контролировать свое поведение, находил все новые и новые варианты выполнения заданий. В своих донесениях он предлагал свои решения, был строг со всеми, с кем ему приходилось взаимодействовать.

В одном из донесений в разведотдел Ощепков сообщал: «..Для моей безопасности и спокойствия прошу предпринять следующие меры:

а) необходимо разъяснить курьеру важность возложенного на него поручения, чтобы он при высадке на берег прятал бы в потаенное место информационные материалы. Это необходимо потому, что не исключена возможность обыска не только на берегу, но и в городе. Необходимо помнить, что за высадившимися на берег членами команды японцы следуют по пятам. Об этом курьер не должен забывать;

б) объяснить курьеру, чтобы он не предавался вину, пока не выполнит поручение, то есть не передаст мне ваши указания и не примет и отнесет на пароход мои документы и не спрячет их там в надежное место;

в) курьеру, явившемуся в пьяном виде, информацию передавать не буду.

Должен сообщить, что этот вопрос у нас с вами самый больной. Мне же ходить на берег и встречать курьера сейчас нельзя. На берегу во время прихода русского парохода всегда стоят дежурные жандармы, которые меня хорошо знают, и мое шатание на берегу, иногда допоздна в ожидании курьера, может вызвать ко мне подозрение…» [19] Там же.

В металлической коробочке из-под конфет оборудовалось второе дно. Однако место это было небольшое и не могло вместить все, что добывал резидент. Поэтому, пытаясь в ограниченном пространстве увеличить объем передаваемых сведений, Ощепков сообщал в разведотдел: «…Все исходящие от меня материалы буду писать на тонкой бумаге, на которой я сейчас пишу. Оригиналы добытых документов будут упаковываться в коробки, крышки которых я буду запаивать. Затем коробку буду обшивать черной материей и ставить свою сургучную печать «Д.Д.». Никаких надписей делать не буду. Веемой документы буду подписывать «Д.Д.», но только через черную копировальную бумагу…» [20] Там же.