Владимир Лота - За гранью возможного. Военная разведка России на Дальнем Востоке. 1918-1945 гг.

Помощник Гивенса заявил в свидетельских показаниях, что английской полиции известно, что подсудимый — русский… Он хотел сказать — гражданин Советского Союза, но не сделал этого, так как рассчитывал, что его утверждение о том, что «Икс» — русский, будет воспринято как — советский гражданин.

«Икс» в резкой форме отверг заявление помощника Гивенса. Китайцы тоже не приняли это бездоказательное заявление. План Гивенса раздуть политический скандал, используя дело «Мистера Икс», терпел поражение.

Но Гивенс был настойчив. На следующий день, 5 июня 1935 года, местная газета «Шанхай тайме», опубликовала статью какого-то бывшего русского белогвардейского офицера. Автор, явно подкупленный англичанами, утверждал, что он знает «Мистера Икс», служил с ним в царской армии в годы Первой мировой войны в одном полку, был с ним рядом в одних окопах. Автор письма также утверждал, что «Икс» после 1917 года служил в Чрезвычайной комиссии, а затем в ОГПУ. Подтверждая свое знакомство с подсудимым, автор статьи утверждал, что у «Мистера Икс» на груди есть два шрама, полученных в результате зарубцевавшихся фронтовых ранений.

На следующий день в камеру, где находился «Икс», прибыли надзиратель, парикмахер и фотограф. Волосатую грудь «Мистера Икс» быстренько побрили и сфотографировали. Затем, когда были сделаны фотоотпечатки, эксперты пытались найти шрамы, о которых писала газета «Шанхай тайме». Таких следов не оказалось.

Обвинительный акт был готов и вручен подсудимому 12 августа 1935 года. Суд был назначен в Учане на 19 августа.

В обвинительном акте указывалось, что подсудимый — «агент ГПУ — Коминтерна».

Суд по делу «Мистера Икс» начался 21 августа 1935 года. Несмотря на сложность предъявленных обвинений, заседание суда завершилось к вечеру того же дня. Подсудимый на первом же заседании заявил:

— Я требовал признания меня французским гражданином. Но так как французским консульством мне было отказано в праве на французское подданство, то я имею право называть себя «Мистером Икс», а Вальденом — не могу.

В ходе суда «Икс» выступал дважды: по поводу обвинительного акта и с последним словом.

В последнем слове «Икс» сказал:

— Я являюсь другом китайского народа. Было много разговоров о моей национальности. Некоторые утверждали, что я русский. Я должен заявить, что я не являюсь русским и никогда в Советском Союзе не был…

Через три дня было объявлено, что «Мистер Икс» осужден на 15 лет тюремного заключения. Текст приговора был вручен подсудимому 5 сентября…

По чрезвычайному закону гоминдановского правительства «о преступлениях, угрожающих безопасности Китая» «Икс», несомненно, должен был быть приговорен к смертной казни. Он остался жив.

В приговоре, как и в обвинительном акте, персона «Мистера Икс» не связывалась с Советским Союзом.

Как отбывал срок «Мистер Икс» в китайской тюрьме? В воспоминаниях разведчика по этому поводу есть несколько строк: «… Чтобы поддержать «дух и тело», я установил для себя очень строгий режим, которого придержи вался тщательно. Я ежедневно по 3–4 часа занимался в камере физическими упражнениями. Остальное время отдавал чтению и отдыху. Значительное внимание уделял изучению китайского языка. Каждый час был чем-то серьезным занят. Я многое сделал для усовершенствования своих познаний и навыков в области английского языка, который теперь я знаю как родной. Ямного занимался французским и изучил испанский язык. Начал изучать итальянский язык.

…Дважды меня вызывали к прокурору Хубэйского района. В первый раз он спросил, не знаю ли я какого-то иностранца, арестованного в Шанхае по обвинению в коммунистической деятельности. Я дал отрицательный ответ.

Второй раз прокурор спросил меня, не являюсь ли я мистером Ривошем, родившемся в Юрьеве. То есть прокурор назвал то имя и фамилию, под которыми я действительно проживал в Шанхая, правда по-китайски значительно изменив их. Я тоже дал отрицательный ответ прокурору, которого моя персона уже не интересовала. Он формально выполнял свои обязанности».

Значительный интерес в воспоминаниях «Мистера Икс» представляет описание эпизода посещения тюрьмы и беседы с ним высокопоставленного чиновника, видимо, из военной разведки Чан Кайши. Посетитель долго восхищался стойкость «Мистера Икс» и в конце беседы предложил ему высокую должность в китайской разведке.

Предложение было отвергнуто.

Возможно, «Мистер Икс» провел бы в гоминдановской тюрьме все 15 лет, предусмотренные приговором суда. Но в 1937 году отношения между Китаем и Японией обострились в очередной раз. Чан Кайши потребовалась поддержка со стороны великих держав. Помощь оказал Советский Союз.

21 августа 1937 года между СССР и Китаем был подписан договор о ненападении. Он явился моральной поддержкой китайцев, которые боролись с японцами.

11 октября 1937 года «Мистер Икс» был вызван к начальнику тюрьмы. У него в кабинете находился представитель ставки Чан Кайши. Осужденному было объявлено, что по решению китайских властей он освобождается от наказания. Согласно распоряжению Чан Кайши, «Мистер Икс» мог покинуть тюрьму.

При выходе из тюрьмы «Мистер Икс» решил написать личное письмо Чан Кайши. В нем говорилось о том, что никакой коммунистической деятельность он не занимался.

«Мистер Икс» не ожидал от Чан Кайши ответа, но счел правильным еще раз высказать свою точку зрения. Он не знал, что благодаря усилиям его товарищей из военной разведки и советских дипломатов он был обменян на сына Чан Кайши, который находился в Советском Союзе [170] Горбунов Е . А. Схватка с Черным Драконом. С. 254.

Связь с представителями СССР «Мистер Икс» установил через три недели. Первым, кто встретился с ним, был сотрудник консульства Артур. Он не знал настоящего имени и фамилии освобожденного из китайской тюрьмы советского гражданина, но сказал, что ему предложено выехать в СССР через ряд европейских государств. «Икс» попросил отправить его домой через Синьцзян. Вылетев из Ханькоу 17 ноября 1937 года, «Мистер Икс», он же резидент «Абрам», он же Яков Григорьевич Бронин, прибыл в Алма-Ату.

В заключении своих воспоминаний Я. Бронин писал: «… при самой строгой оценке моих действий я должен признать, что у меня были ошибки в работе, но я не могу установить ошибок в своем поведении в период допросов, суда и заключения. Я считаю, что в крайне сложной и трудной обстановке я выработал и неуклонно проводил единственно правильную линию. Поэтому мое дело в конечном счете кончилось для нас без всякого политического ущерба. Провал не имел также особо тяжких последствий для нелегальной разведки. Практически ни один важный источник не был потерян, ни один из наших кадровых работников не пострадал. Все это, несмотря на то, что предателем оказался один из наших старых источников (Ханькоу-бой), такой результат стал возможен только благодаря правильной системе работы шанхайской резидентуры, где основные правила конспирации строго соблюдались всеми работниками. Один факт невозможности ни английской, ни китайской полиции установить мою личность говорит о правильной системе работы, и этот факт должен послужить всем нам хорошим уроком…»