Владимир Лота - За гранью возможного. Военная разведка России на Дальнем Востоке. 1918-1945 гг.

Задача, которую в ПРП получил «Ли», была сложной: вначале ему надо было перейти границу, затем углубиться на маньчжурскую территорию и устроиться рабочим в штаб одной из японских воинских частей, которая очень интересовала советскую военную разведку. Замысел состоял в том, чтобы «Ли» нашел возможность, позволяющую добыть документы этой воинской части, раскрывающие ее деятельности. Начальник ПРП предупредил, во время этого задания могут возникнуть любые неожиданности, и попросил «Ли» стойко перенести любые испытания, которые выпадут на его долю. Он должен был убедить японцев в своей преданности им во что бы то ни стало.

«Ли» отправился в путь ночью. Провожал его сам начальник разведпункта. Агент, конечно, этого не знал. Для него все русские, с которыми ему довелось разговаривать, были большими друзьями-начальниками. Но этого, который попросил называть его «дядя Михаил», «Ли» уважал больше всех.

Когда «Ли» оказался на чужой территории, его задержал японский патруль. Молодой китаец был передан японской контрразведке для проверки, установления личности и, возможно, вербовки его с целью работы на японцев. После длительных бесед, которые ничего не дали японским следователям, «Ли» был задержан и брошен в тюрьму. Заведение это находилось в Мукдене, славилось дурной популярностью из-за плохого ухода за арестованными и осужденными. В этой тюрьме «Ли» просидел пять месяце, а затем был освобожден из-под стражи, потому что никаких компрометирующих его данных полиции найти не удалось, и, учитывая его старательность, услужливость и молодость, было принято решение отпустить его на свободу.

После освобождения из тюрьмы «Ли» удалось устроиться дворником в уездном управлении, за стенами которого трудились и китайцы, и японцы. Китайцы поддерживали общий порядок в городе, чем занимались японцы — никто не знал. Их было несколько человек, но, судя по всему, они были важными чиновниками.

Кто-то из китайских чиновников отметил добросовестность уборщика, грамотного и расторопного. Вскоре «Ли» был назначен посыльным. Работа столь же низкооплачиваемая, но к тому же требовавшая постоянного внимания к пакетам, которые ему приказывали китайские чиновники разносить по городу, доставляя их конкретным лицам. Так «Ли» «бегал» по городу еще около трех месяцев, четко и добросовестно выполняя все требования и указания чиновников управления.

Однажды его пригласил к себе японский советник, как он себя называл, работавший в этом же управлении. Он предложил молодому «Ли» перейти к нему на работу и выполнять только его поручения. Японец пообещал увеличить жалованье. «Ли» согласился. За три месяца работы в управлении он тоже кое-что узнал. Главное, он понял, что этот японец — важная фигура, но, чем он занимается, не знал.

В течение семи месяцев «Ли» выполнял различные задания японца, который в конце концов сделал его своим канцеляристом. Постепенно «Ли» вошел в доверие к японцу, изучил его распорядок работы, увидел, что тот часто работает с секретными документами. «Ли» даже подсмотрел, куда японец прячет ключ от секретного сейфа. Проверив несколько раз, что ключ в отсутствие его хозяина находится на тайном месте, «Ли» решил выбрать момент и узнать, что японец хранит в огромном железном шкафу.

Такой момент настал 6 января 1938 года. Когда японца не было на работе, «Ли» отрыл сейф, в котором оказалось много различных документов. Некоторые пакеты были опечатаны сургучными печатями. Вскрыть их было невозможно. Да и что бы это дало? У агента не было фотоаппарата. А если бы и был, то, вскрыв пакеты и сфотографировав их содержимое, он бы не смог все привести в первоначальный вид.

Решение созрело внезапно: забрать все документы, закрыть сейф и вместе с документами и ключом от сейфа исчезнуть из города и перейти границу для встречи с дядей Михаилом.

«Ли» сделал так, как задумал. Ему удалось незаметно перейти границу. Вскоре он встретился с разведчиком, который посылал его за кордон. «Ли» с годостью передал ему все изъятые у японца документы.

Когда начальник ПРП прибыл в свой офис и отрыл мешок, который передал ему «Ли», он от изумления ахнул. Дядя Михаил знал японский язык и сразу же смог оценить то, что сделал «Ли», — смельчак-агент изъял у японца шесть шифров, Дело об изменении шифров, Дело о секретной переписке, Сборник сокращений при передаче радиограмм, План дислокации воинских частей в Маньчжурии и Журнал учета резервистов, подлежащих призыву, Папку секретной переписки по Квантунской армии за 1937 год, Журнал регистрации секретных документов за 1937 год, Папку материалов совещаний по контролю за службой охраны, две тетради указаний по вопросам разведки и другие документы.

Начальник ПРП пригласил своего заместителя. Вместе они составили опись добытых агентом документов, направили шифротелеграмму начальнику военной разведки с кратким изложением названий добытых документов.

Из Москву за подписью заместителя начальника Разведывательного управления РККА старшего майора госбезопасности С. Гендина пришло указание — все материалы срочно направить в Москву. Затем пришло второе указание — ближайшим самолетом направить в Москву и агента «Ли». Начальнику ПРП было понятно, что второй раз использовать «Ли» на участке ответственности его ПРП уже не удастся. Японец, не найдя ключ, наверняка приказал взломать сейф, а когда железный шкаф был вскрыт, в японском управлении наверняка был сильнейший переполох.

Через несколько часов документы, добытые «Ли», и сам удачливый агент оказались в Москве.

В Разведывательном управлении по достоинству оценили большую удачу разведчиков одного из дальневосточных пограничных разведывательных пунктов. Японские документы, доставленные в Центр, оказались весьма ценными.

Гендин по этому случаю написал донесение на имя И. В. Сталина. Копии специального сообщения с описью добытых материалов были направлены наркому обороны К. Е. Ворошилову. Одна из копий этого сообщения была направлена начальнику Генерального штаба Б. М. Шапошникову.

«Ли» в 1938 году стал студентом Московского государственного университета. Завершил ли он обучение? В 1941 году началась Великая Отечественная война, которая могла помешать этому смелому китайцу получить образование в лучшем советском высшем учебном заведении.

В 1938–1939 годах Дальневосточный дозор Разведывательного управления добился и других значительных успехов в оперативной работе.

Во-первых, 3 апреля 1938 года С. Гендин доложил И. В. Сталину о назначении германского военного атташе полковника Отт послом в Японии, что открывало перед Разведывательным управлением Красной армии новые информационные возможности [172] ЦА МО РФ. Оп. 3601. Д. 2 Л. 102. , так как неофициальным советником германского посла был советский военный разведчик Рихард Зорге».