Евгений Наконечный - «Шоа» во Львове

Раздраженный разговором с Каминским, папа не выдержал и начал нарекать на депортацию.

— А вам чего беспокоиться, — удивился «фризиер». — Вы же простой рабочий, а советская власть добросовестных, порядочных трудящихся не трогает. Идет только обезвреживание, прополка сорняков. Проводится необходимая очистка общества от классовых вредителей. Честному пролетарию нечего бояться. Все делается для его же добра.

Я внимательно присматривался к малознакомому «фризиеру». Высокий, видный, самоуверенный, он не укладывался в образ работника ножниц и бритвы. Наблюдениями, что он не тот, за кого себя выдает, я поделился с домашними, но мне не поверили.

Во всем доме, кроме нашей семьи, никто больше не подписывал и не читал львовскую областную газету, которая выходила под политически лукавым названием «Вільна Україна (Свободная Украина)». В феврале 1940 года «Вільна Україна» неожиданно опубликовала обширный материал из уголовной хроники. Отметим, что советская областная пресса очень редко, только в исключительных случаях печатала подобные материалы. Обычно на ее страницы не попадали ни местные криминальные события, ни несчастные случаи, ни стихийные бедствия, ни некрологи известных в области людей, ни другие интересные читателям повседневные местным жителям новости. Их заменяли пропагандистские жизнеописательные опусы о Карле Марксе, Розе Люксембург, Кларе Цеткин, Сергее Лазо, Николае Щорсе, Григории Котовском и других большевистских святых. Причиной небывало исключительной, как по советским журналистским обычаям, газетной публикации таилась в том, что уголовные преступники выдавали себя за милиционеров и энкаведистов, и было необходимо спасать и так малопривлекательный образ силовых органов перед львовянами. Вышел этот материал под сенсационным заголовком «Грабители и убийцы». А было там написано о всем хорошо знакомым жителям нашего дома Романе Желязны (в газете Железный) и его брате Станиславе.

Для меня тогда наступил «звездный час». Женщины постарше из нашего дома проявляло большой интерес к судьбе ребят, которых знали еще детьми. И меня стали приглашать прочитать этот номер газеты. Пожилые еврейские женщины не были знакомы с кириллицой. Необходимо было каждой из них не только прочитать содержание, но еще и перевести определенные мало понятные для них украинские обороты. Переполненный чувством собственной значимости, я путешествовал из квартиры в квартиру, стараясь солидным, драматическим тоном прочитать домохозяйкам сенсационный текст из «Вільной України». Привожу его тут в сокращенном, сжатом изложении. Начиналась уголовная хроника так: «Во Львове длительное время орудовала бандитская шайка, которая организовалась из рецидивистов-преступников, которые совершали вооруженные грабежи и терроризировали население.

Банду организовали известные преступники-рецидивисты Р. Железный, М. Данилко и П. Божик.

За короткое время банда Железного совершила ряд крупных вооруженных грабежей… Чтобы проникнуть в квартиры, бандиты надевали красные повязки, выдавая себя за гвардейцев или сотрудников НКВД. В октябре бандиты Р. Железный, С. Железный, П. Божик, Шиманский и другие были арестованы органами милиции. В ночь на 7 ноября бандиты, проломив стену, убежали из 1 отделения милиции и вновь продолжили грабить».

На этом месте, хотя газета воздержалась от комментариев, читателям становилось ясно, что уголовники, пользуясь случаем, а именно «октябрьскими праздниками», дождались, пока милиционеры перепьются, и тогда спокойно удрали. Далее было написано, что бандиты перешли на территорию иностранного государства, значит, понимали львовяне, на оккупированную немцами территорию Польши. Но видимо, там, не нагрели место. Газета продолжала:

«Спустя Р. Железный и Р. Буряк нелегально возвратились во Львов и снова широко развернули бандитские нападения. При задержании банды Р. Железный оказал вооруженное сопротивление, застрелив милиционера Коллера».

Читал я этот текст и Владеку Желязны, который просил меня читать не спеша, медленно, тщательно. Я был вынужден несколько раз повторить ему прочитанное. Владек напряженно слушал и в конце понуро сказал:

— Пропал Роман. Не стоило ему трогать милиционера. Этого не простят.

И все же Владек нанял для брата дорогостоящего адвоката.

Через месяц состоялась судебная расправа и эта же «Вільна Україна» сообщила: «Приговор банде Железного. Закончилось слушание дела своры грабителей и убийц, которая орудовала во Львове, организованная известным бандитом-рецидивистом Романом Железным. Все участники банды во время судебного процесса признали себя виновными в организации ряда крупных вооруженных грабежей. Р. Железный также признал себя виновным в убийстве милиционера Коллера.

Рассмотрев дело банды Железного, суд приговорил грабителей-рецидивистов Р. М. Железного, М. М. Данилко (Гонту), В. А. Мороза, В. К. Беднарика, Т. П. Буряка и Г. М. Бернштейна к высшей мере социальной защиты — расстрелу».

У Владека теплилась еще маленькая надежда, может, примут во внимание молодой возраст Романа и приговор заменят длительным заключением. Но напрасно! Однажды Владек узнал, что помилование отклонили и приговор привели в исполнение. Болезненным было для Владека и то, что по советским правилам тело казненного родственникам не выдавали. В тайне также держали место его погребения. Вскоре Владек узнал про схожую неутешительную судьбу наименьшего брата — Сташека. Дошли достоверные сведения из Варшавы, что Станислава Желязного немцы повесили за кражу.

К моей маме приходила Соня и жаловалась, что Владек теперь начал пить, что он сильно тоскует за братьями, и хуже всего, боится, что советская власть на этом не успокоится, из мести за убитого милиционера посадят и его. Как в воду смотрел.

Разговоры и пересуды на тему трагической судьбы братьев вскоре стихли. Их затмили прями-таки невероятные военные события в Западной Европе. Летом 1940 года, после нескольких недель не очень сильных боев, западный фронт внезапно сломался. Франция прекратила осуществлять какое-либо сопротивление. Отголосок среди львовян от неожиданной капитуляции Франции, до ныне могучего ведущего европейского и мирового государства, был колоссальным. Франция была для Польши главной опорой в этой войне, а для простых поляков — крылатой надеждой. Самый важный, самый могучий, самый лучший польский союзник вдруг внезапно капитулировал! Для польских патриотов наступил чуть ли не конец света, во всяком случае — его сумрак. Дядя Каминский ходил с траурным лицом, не находя слов от отчаяния.

Молниеносная победа немцев больно поразила и евреев. Эти события огорчили и подавили Муся Штарка, не так он представлял себе ход войны с точки зрения марксизма. Французская буржуазия, объяснял он отцу, изменила интересам своего народа и пошла на сговор с Гитлером. Но французский пролетариат, тешил он себя, еще соберет силы и скажет свое слово. О немецком пролетариате он не вспоминал.