Евгений Наконечный - «Шоа» во Львове

Вдруг немчура нам крикнул: «Хальт!»

На что ему я отвечаю:

Я — украинский спекулянт.

Сахарин — таблеточный,

И отличная мука с гипсом.

Файдули, файдули, фай.

Из трамвая слышны крики,

Там снимают с ног «англики».

Файдули, файдули, фай.

Тот «бомбовец» приближается

И из «англиков» ее вынимает.

Теперь у моей тети «англики»

Из сожженной «шуфабрики».

Файдули, файдули, фай.

Мы молоды, мы молоды,

Нам «бимбер» не повредит!

Где-то там на далекой Волыни

Родилась армия УПА,

Чтобы воскресла Украина

И вновь пришла свобода к нам.

О «контингентах» тут не знают,

Живут там люди как в раю,

Ведь молодежь за эту волю

Там проливает кровь свою.

Пылали городки и села,

Борцы боролись ночь и день.

Одним из первых пал на поле

Погиб Ивахив — наш Василь.

Он пал как рыцарь Украины,

На Поле Славы, как борец.

Всю жизнь провел он в разных тюрьмах,

Герою смерть сплела венец.

Не плачь сестра и не грусти,

И не смотри с печалью в даль.

Твой брат погиб.

Его ведь гений жить будет

В стихах грядущих поколений.

«Перебить всех до единого» — пол .

Когда был Смиглый Ридзь,

Мы не делали ничего.

Пришел Гитлер золотой,

Дал евреям работу.

Мы такие-сякие ребята

Из Яновского трудового лагеря.

Заставляют работать — есть не дают

И ежедневно нас убивают.

Утром кофе, вечером кофе,

(далее нецензурн.)

Когда вытянут тебя со строя,

Тебе не нужен будет гроб.

Пойдешь на песчаный карьер спать

(далее нецензурн.)

Наш Коланко мировой парень,

У него есть пулемет,

И он умеет на нем играть,

(далее нецензурн.)

Встретились в воскресенье возле церкви Спаса

Два панка, что часто грели горло в «Атласе»,

— Как твои дела Грыць, хорошо иль плохо?

Иль ремнем беду сжимаешь, или, может, без него?!

— Да куда там, беда, друг мой — не шучу я тоже.

Пес достоин жизни этой, как и жизнь пса, может.

Проел картошку, оборвался, весь стою в заплатах

И как моль, счас доедаю, что в шкафу я прятал.

Шептицкого на фонарь, на фонарь!

Пусть мерзавец плохо погибнет, плохо погибнет!

Мы гайдамаки, мы все одинаковые.

Мы ненавидим вражье ярмо.

Шли деды на муки, пойдут и правнуки.

Мы за народ свою жизнь отдадим.

Не радуйся, ляше, сотня ляжет,

А тысяча станет к борьбе!

Из оков неволи к жизни на воле

Встанут вновь попраные рабы…

Разорвем кандалы, в которые нас тираны

Заковывают ежедневно.

Так как мы гайдамаки, мы все одинаковые,

Мы за народ свою жизнь отдадим.

Известный львовский юрист Мавриций Аллерганд записал в те дни в своем дневнике разговор с бывшим судьей апелляционного суда, которого он называет «Вл. В.». На слова последнего, что погром «совершили польские отбросы», Аллерганд по сути не возразил, а только сказал, что украинцы, которые, мол, «имели власть и влияние, ничего не сделали, чтобы предотвратить погромы» (Allerhand M., Allerhand L. Zapiski z tamtego świata. Kraków 2003, s.38). Разумеется, что в то время власть принадлежала немцам, провозглашение Украинского государства тут ничего не изменило.

Rogalski M. Listopad we Lwowie 86 lat temu // Semper fidelis, 2004, 6(83), s.35–37

Не случайно Петлюра и один из деятелей грузинского антибольшевистского правительства были убиты сразу после прихода в Польше к власти Ю.Пилсудского: правители СССР боялись союза Польши с украинцами и грузинами.

Белжец расположен на железнодорожной линии Львов — Люблин. Когда-то это была последняя местность Галиции и Австро-венгерской империи перед межой с Холмщиной и границей царской России.