Иван Аношин - На правый бой

Австро-венгерскую границу 4-я гвардейская стрелковая дивизия перешла 1 апреля, тесня подразделения танковой дивизии СС «Адольф Гитлер» и 45-й учебной дивизии. Бои были тяжелыми: используя многоводные реки, каналы и каменные строения, противник оказывал сильное сопротивление, неоднократно предпринимал контратаки.

Особенно упорно гитлеровцы сопротивлялись на рубеже полноводного канала Пиштинг. Днем форсировать канал 1-й стрелковой роте гвардии старшего лейтенанта В. Кукушкина из 11-го гвардейского стрелкового полка не удалось. Сделали это они ночью под покровом темноты. В районе Мосбурн гвардейцы захватили небольшой плацдарм, который с рассветом гитлеровцы попытались ликвидировать. Танки, сопровождаемые автоматчиками, атаковали плацдарм. Их поддерживала артиллерия — слева вели огонь две малокалиберные автоматические пушки. Они не давали поднять головы гвардейцам. Тогда парторг роты гвардии сержант Е. Кузин с тремя товарищами под прикрытием взвода станковых пулеметов гвардии лейтенанта В. Колосова ползком выдвинулся на фланг позиций зенитных пушек и из ручного пулемета уничтожил оба расчета. Воспользовавшись этим, сопровождавшие его гвардии старший сержант В. Марченко и гвардии рядовой Н. Пузыренко броском достигли пушек. Марченко первым развернул пушку и открыл огонь по вражеской пехоте.

Это решило судьбу боя. Понеся значительные потери, гитлеровцы отступили, а на помощь 1-й гвардейской стрелковой уже спешили, форсировав водную преграду, подразделения полка.

5 апреля, когда темп наступления стал ослабевать, комдив ввел в бой 8-й гвардейский стрелковый полк. Гвардейцы смело пошли в атаку. Вскоре батальоны гвардии капитанов А. Борисенко и М. Хижняка овладели селением Обер-Лаа, а к исходу дня пробились к скатам высоты 255,0, с которой Вена как на ладони. Но на высоте еще держался противник. Нашим гвардейцам пришлось окапываться. Вскоре по цепочке стали передавать боевые листки — весьма важное средство политического воздействия на людей в такой вот обстановке. Боевой листок, выпущенный парторгом 2-го гвардейского батальона гвардии лейтенантом И. Чуприной, был прост и лаконичен. На небольшом листе бумаги синим химическим карандашом выведены крупными буквами всего несколько фраз: «Товарищ гвардеец! За этой высотой (255,0) — Вена! Это последний рубеж перед городом. Проверь, все ли подготовил ты для штурма Вены?»

К скатам высоты пробился и 3-й гвардейский стрелковый полк дивизии, но под яростным огнем противника вынужден был залечь. В 200 метрах севернее этой высоты — заранее подготовленный оборонительный рубеж гитлеровцев. Обойти — трудно, мешают большие дома, завалы. В окнах и на чердаках зданий засели автоматчики и пулеметчики.

Тут показал находчивость и профессиональное мастерство командир 3-го дивизиона 23-го гвардейского артполка гвардии майор А. Коваль. Он ползком пробрался на высоту и стал засекать огневые точки противника. Корректируя огонь своих батарей и приданного полку дивизиона тяжелой артиллерии, гвардии майор помог подавить и уничтожить 6 противотанковых орудий и 9 пулеметных точек противника, что позволило гвардейцам 3-го полка выполнить боевую задачу.

6 апреля 4-я гвардейская стрелковая дивизия с приданными ей 212-м и 230-м артполками и 54-м отдельным штурмовым саперным батальоном ворвалась в Вену с юга. 3-й полк с двумя артиллерийскими и ротой штурмового саперного батальона, а 8-й — с двумя артдивизионами и ротой штурмового саперного батальона действовали в нервом эшелоне. Во втором эшелоне находился 11-й гвардейский стрелковый полк.

В то время наши части придерживались такой тактики. Поскольку гитлеровцы упорно удерживали угловые дома, заранее подготовленные к длительной обороне, первые эшелоны полков их обходили, а вторые блокировали и уничтожали. Действуя таким образом, части дивизии к утру 7 апреля вышли на железную дорогу, которая идет по южным пригородам Вены.

Гитлеровцы усилили сопротивление. Они вели непрерывный огонь из домов, окна и двери которых были заложены кирпичом или мешками с песком. Пришлось пустить в действие штурмовые группы. Они были составлены из наиболее опытных бойцов, в большинстве коммунистов и комсомольцев. Они были весьма мобильными и имели достаточную огневую мощь. В состав штурмовых групп обычно входили взвод стрелков с автоматами, 1–2 станковых пулемета, 2–3 сапера, 5–6 огнеметчиков. Огнеметы были очень эффективным средством, позволяющим в прямом смысле слова выкуривать засевших в подвалах и других трудно доступных местах гитлеровцев.

В формировании штурмовых групп самое непосредственное участие принимали политорганы и парторганизации. Естественно, мы пристально следили за их действиями в бою. Я требовал от политорганов, чтобы в политдонесениях обязательно сообщали об отличившихся бойцах штурмовых групп.

Будучи в начале апреля в политотделе 4-й гвардейской армии, я читал политдонесение из 4-й гвардейской стрелковой дивизии. Сообщалось, что в первые же дни боев за Вену смело дерутся бойцы 4-й стрелковой роты гвардии лейтенанта В. Чистохвалова из 8-го гвардейского полка. Помнится, там был такой эпизод. Для овладения домом, из двери и окон которого вели огонь вражеские пулеметы, командир выдвинул вперед штурмовую группу, в которую входил комсорг гвардии рядовой Г. Бацанов. Комсорг ползком вдоль стены пробрался к одной из дверей и метнул в нее противотанковую гранату. Взрыв гранаты послужил сигналом для штурмовой группы, бойцы которой стремительно ворвались в дом. Но не успела рота очистить здание от гитлеровцев, как противник пошел в контратаку. Только не тут-то было. Гвардии старшина Д. Корпань, первым обнаружив фашистов, открыл огонь по пехоте, а танк поджег с первого же выстрела расчет полковой пушки гвардии сержанта Н. Десятникова.

В политдонесении приводились и примеры того, как многие венцы оказывают помощь нашим штурмовым группам в борьбе с противником. Они сообщали о спрятавшихся фашистах, об объектах, подготовленных гитлеровцами к взрыву, о заминированных участках улиц.

Тут я должен заметить, что восстания как такового в Вене не было. Правда, мы мало на это и надеялись, ибо видели, что за майором Карлом Соколлом большой реальной силы нет. Но все-таки очень хотелось, чтобы восставшие хоть в какой-то степени попытались спасти мосты и другие наиболее важные сооружения города. Увы, когда наши войска вошли в город, все мосты были взорваны, улицы и переулки завалены обломками разрушенных зданий и заминированы. Помощь венцев нашим войскам оказалась, так сказать, стихийной, никем не координируемой. Это было ответом простых горожан на обращение нашего командующего фронтом. О судьбе подпольной организации «Австрия, пробудись!» тогда думать было некогда: дни были весьма насыщенными. Я узнал о ней кое-что уже после взятия Вены, но об этом скажу несколько позже. Пока же вернемся к единственному целому мосту — Рейхсбрюкке (Имперский мост), оставленному гитлеровцами на случай отхода на запад.