Дарья Наленч - Пилсудский [Легенды и факты]

В такой исторический период развития польских земель сложились легенда и судьба Пилсудского.

Второй период польской истории, рассматриваемый в книге, связан со становлением буржуазного парламентаризма, в рамках которого функционировало до мая 1926 года возвращенное на карту Европы польское государство.

Возродившаяся Речь Посполитая изначально была отсталым, со значительными пережитками феодализма, особенно в деревне, с преобладанием крестьянского населения, среднего уровня капиталистического развития государством, созданным к тому же из трех разрозненных частей с отличающимся социально-экономическим и политическим обликом каждой из них. Необходимый процесс унификации всех польских земель осложнялся тем, что определивший советско-польскую границу Рижский мир 1921 года означал образование многонациональной Польши, поскольку в ее состав вошли Центральная Литва, Западная Украина и Западная Белоруссия.

Осуществление мечты поляков о независимости не разрешило социальные проблемы, как в это верили многие наивные души. Острота классовых противоречий требовала серьезных преобразований. Уровень радикализации трудовых масс в создававшейся в революционной части Европы Польше был высоким.

Манифест Люблинского правительства, образованного 7 ноября 1918 года на освобожденной от немцев польской территории, обещая глубокие социально-экономические преобразования, удовлетворял чаяния многих, снимая тем самым в некоторой мере накал классовой борьбы. Однако выступавшее от имени рабочих и крестьян правительство уже 10 ноября отдало власть в руки Пилсудского, от которого как от Начальника государства с этого момента стало зависеть многое. Пилсудский же классовыми категориями не мыслил, экономикой не интересовался, и проведения последовательных преобразований было и невозможно от него ожидать, тем более что капиталистический строй его вполне устраивал — увлечение социализмом осталось в прошлом.

Пилсудский был прежде всего политиком: четко зная, чего хотел, всегда настойчиво добивался своей цели — независимой и сильной Польши во главе с собственной персоной.

«Раскрывая пропорции между его личными мотивациями и общественными делами, вопросами большой политики», авторы показывают, как в рассматриваемый период Пилсудский боролся за власть, опираясь на своих сторонников и на сложившуюся также в годы войны популярность собственного имени. Его противником был Сейм, с которым многие поляки связывали свои надежды на радикальные преобразования.

Представлявшие партии депутаты обладали в то же время значительной свободой, являясь, согласно конституции 1921 года, представителями всей нации. Такая их двойственность еще более усиливала разноголосицу мнений, осложняя тем самым первые робкие шаги буржуазного парламентаризма в Польше. К тому же многочисленные партии, имевшие в Сейме право голоса, с образованием государства только начали превращаться из кадровых в массовые.

Отсутствие единства в лагере буржуазии, в крестьянском и рабочем движении, радикальные настроения широких масс, существование тайных организаций, продолживших традиции конспиративных вооруженных польских формирований пилсудчиков, имевших через их членов влияние на многие партии, а также масоны — все это существеннейшие штрихи к сложной политической жизни межвоенной Польши. Тем не менее утвердить свою единоличную власть в парламентарной республике Пилсудский не мог в принципе, хотя и пытался это сделать. В результате он решил временно отойти от политики, а в дальнейшем ничего иного, чем обыкновенный государственный переворот, придумать не смог.

Майский переворот 1926 года изменил существо внутриполитического устройства Второй Речи Посполитой, оставив без изменения буржуазно-парламентарную форму функционирования государственной власти. Интересно, что широкие круги польского общества еще какое-то время питали иллюзию демократического развития страны. В действительности же установился антидемократический режим личной власти. С 1926 года Пилсудский стал диктатором Польши. В таких новых исторических условиях развивались исторические события, рассмотренные в последней главе книги.

Дарья и Томаш Наленч — профессиональные историки, авторы ряда работ по началу XX века и межвоенной истории Польши. Это вторая аналогичная по форме их совместная работа. Тема первой — положение рабочего класса в конце XIX — начале XX века. Причем оба произведения отличаются пониманием конкретно-исторической действительности в связи с эмоциональнопсихологической атмосферой в польском обществе тех лет.

Думается, что такой пласт истории представляет широкий читательский интерес. Тем более что для советской исторической литературы это непротоптанная тропинка, привлекающая в сегодняшнее время придания «человеческого лица истории» внимание многих.

Интерес к личности и ее месту в историческом процессе — вот главная забота наших авторов. В случае же, когда в поле зрения крупный политический деятель, более выпукло и четко видится взаимосвязь человека и истории. В судьбе и политическом портрете Пилсудского нашло отражение его время, а во влиянии на конкретноисторические события польской истории тех лет проявилась, в свою очередь, его личность.

Книга познакомит советского читателя с малоиспользуемым у нас жанром серьезной исторической публицистики, хорошее владение которым делает чтение увлекательным. При этом наши биографы основывались на многочисленных источниках и литературе, в том числе и на вышедших в последнее время работах. Хотя в силу жанра научный аппарат остался за скобкой, он четко просматривается в тексте и в краткой библиографии.

Авторы включили также богатый материал философского потенциала. При осмыслении биографии Пилсудского высвечивается вся гамма проблем, связанных с культом личности: его возникновение, механизм возвеличивания, становление диктатора и др. Феномен власти привлечет внимание думающего читателя.

Интересную проблему поднимают Наленч, утверждая, что диктатура в Польше с ее культом и мифом Пилсудского отличалась исключительным для XX века патриархальным и старосветским характером, отделявшим правящую верхушку от всего остального польского общества чудовищной пропастью. Сложность и неисследованность данной темы не позволяют нам определенно высказаться, был ли профашистский режим санации, установленный в Польше после военного переворота в мае 1926 года, исключительным, и если был, то в чем, в сравнении хотя бы с фашистскими диктатурами в Германии, Италии, Испании. Таким образом, польские историки вышли на неосвоенную тему режимов личной власти, господствовавших в те годы во многих странах Европы. Чтобы в ней разобраться, надо с этой точки зрения изучить судьбы народов межвоенных лет, прежде всего каждую в отдельности, и данное исследование — одна из ступенек на подступах к осмыслению столь важного вопроса: почему в европейской истории межвоенного двадцатилетия во многих странах утвердились диктаторские режимы?