Дарья Наленч - Пилсудский [Легенды и факты]

Проходят годы… Он неизменен, непоколебим. Чем заняты Его мысли? Наверное, грезится, мечтается Ему о большой, сильной, непобежденной Польше. <���…>

Любим Его! Великий, мощный, молчаливый, будто сфинкс, погруженный в раздумья, выкованный из гранита.

Великий Вождь! Необыкновенный Человек! Олицетворение живой любви к Родине! Маршал Юзеф Пилсудский — любовь и гордость народа…»

В «Справочнике» были помещены также подборка мыслей самого Маршала, антология посвященных ему драматических произведений, песен, стихотворений, картин и гравюр, каталог находившихся в продаже диапозитивов, библиография популярных изданий.

Автор довел шпаргалку до того совершенства, что невозможно было усомниться в том, что подготовленное таким образом празднество действительно могло быть продиктовано «потребностью сердца», что, впрочем, и являлось главной целью упоминаемой публикации.

В реальности уже долгое время торжества по случаю именин и дней рождения значительно больше напоминали богослужения в честь героя, которому страна обязана всем.

Каждый, кто пробовал отойти от этого пропагандистского канона, вызывал гром на свою голову, даже если делал это в доброй вере и, более того, в соответствии с исторической правдой. Болезненно убедился в этом Владислав Побуг-Малиновский, который в начале 30-х годов приступил к написанию научной биографии Пилсудского. Он начал эту работу по поручению генерала Юлиана Стахевича [208] Юлиан Стахевич (1890–1934) — генерал, легионер, участник Польской военной организации. В 1923–1924 годах и с 1926 года — шеф Военно-исторического бюро, с 1928 года — генеральный секретарь исследовательского института по новейшей истории Польши. , шефа Военного исторического бюро. Был убежден в гениальности Маршала, в абсолютной правильности всех его начинаний. Исходя из этого, не считал уместным умалчивать что-либо из богатой и бурной биографии Пилсудского. Это же не вмещалось уже в жесткие рамки пропагандистских канонов. В результате, когда Побуг-Малиновский опубликовал в феврале 1935 года первую из запланированной многотомной серии книг, посвященных Пилсудскому, разразился скандал. Благонадежные поклонники Маршала не скрывали своего возмущения.

«Выпало мне, — вспоминал через несколько лет виновник этого скандала, — пережить самые тяжелые в жизни недели и месяцы… Громы и удары падали на меня один за другим — к облаве на меня мобилизовали самых мощных крикунов, некоторые знакомые при встречах стали переходить на другую сторону улицы».

А ведь, как пишет самый опытный биограф Маршала профессор Анджей Гарлицкий: «Книга Побуга была биографией, облеченной в научную форму, и не выдерживала серьезной научной критики. Но, конечно, не это стало поводом для гонений. Побуг напоминал о делах правящей элиты в невыгодном для нее свете: социалистическое прошлое диктатора и вопрос перемены вероисповедания, которые не соответствовали воображаемой легенде Пилсудского».

Таким образом, биограф, единственной виной которого было не очень гибкое обхождение с фактами, встретился с не меньшим осуждением, чем ранее настоящие враги диктатора. Легенда уподобилась чудовищу, поедающему собственных детей за недостаточно послушную и усердную службу.

Но Побуг-Малиновский с его писательской непокорностью был исключением среди пилсудчиков. Рисуемый во многих изданиях образ Маршала представлял бронзовую личность, лишенную даже ничтожных пороков.

Статья в «Военной энциклопедии», труде с научными амбициями, насчитывающая более десятка страниц, начиналась так: «Юзеф Пилсудский, Первый Маршал Польши, Создатель возрожденного польского государства, Воскреситель Войска Польского, Великий Вождь и Воспитатель народа…»

Смерть и по-настоящему королевские похороны в Вавеле были призваны окончательно закрепить величие. Еще раз разнеслись хвалебные гимны. «Большим трудом своей жизни, — утверждалось в обращении президента Мосьцицкого от 12 мая 1935 года, — он побуждал силу в Народе, гением мысли, твердым усилием воли воскресил Государство. Вел его к возрождению собственной мощи, к высвобождению сил, на которые будут опираться будущие судьбы Польши. Благодаря огромному Его труду, дано было Ему смотреть на наше государство как на живое образование, способное к жизни, приготовленное к жизни, а Армия наша овеяна славой победных знамен. Этот самый великий во всей нашей истории Человек черпал из глубины древней истории мощь Святого Духа, а нечеловеческим напряжением мысли определял будущие пути».

В этой атмосфере преемники скромно согласились с ролью несовершенных продолжателей дела великого Маршала. Но жизнь диктовала свои права. Освобожденное диктатором место постепенно начал занимать новый вождь — Эдвард Рыдз-Смиглы. И хотя его представляли как первого и наиболее достойного ученика Коменданта, со временем он начал все больше отодвигать в тень Мастера. О новых обычаях наиболее убедительно свидетельствовало характерное изменение определений, сопровождавших получение Рыдзом в 1936 году звания Маршала Польши. С той поры Пилсудский все чаще был уже не «великим», а «старым» Маршалом.

Вместе со смертью Коменданта бесповоротно закрывалась очередная, но, во всяком случае, не последняя страница легенды о нем. Миф продолжал жить, во все большей степени вплетаясь в дела народа, имевшие все меньше общего с самим Пилсудским.

Феномен легенды не удастся раскрыть в нескольких предложениях. Тем более что, выясняя ее популярность, в равной мере необходимо заняться как самим Пилсудским, так и любящими и ненавидящими его группами общества. Ведь величие личности рождается не только в результате совершенного лично им. Оно и результат общественных потребностей, ожиданий.

Этот механизм раскрыл, автор «Карьеры Никодима Дызмы». «Над вами смеются! — кричал в заключительной сцене повести граф Понимирский в адрес собравшейся в Коморове дружеской разношерстной компании. — Над вами! Элита! Ха, ха, ха… Так вот, заявляю вам, что ваш государственный муж, ваш Цинциннат [209] Луций Квинций Цинциннат — древнеримский политический деятель: консул (460 г. до н. э.) и диктатор (458 г. до н. э.). Согласно античной традиции, изложенной у Тита Ливия и других римских авторов, Цинциннат считался у римлян образцом скромности, доблести и верности гражданскому долгу. , ваш тонкий человек, ваш Никодим Дызма — это обычный шулер, который водит вас за нос, это расторопный лодырь, фальсификатор и одновременно полный кретин!

<���…> Видите ли вы это? Я не точно выразился, что он водит вас за нос! Это вы сами возвели это быдло на пьедестал! Вы! Люди, лишенные всяких разумных критериев. Над вами смеются, глупцы! Над вами…»