Андрей Демидов - Колодец Времени - книга поэм [СИ]

"Что же ваш папа всего Франкистана не водит сам войско?

Только других посылает к евреям, арабам, урусам?

Встал бы с мечом за Христа своего, защитил бы геройски! -

Хан вдруг сказал, выходя из шатра, - трудно жить жалким трусом!"

Доминиканец-монах, с ним посол из Венеции тоже,

С ними сельджукский посол, тут же ниц опустились почтенно:

Важен свободный был доступ восточных товаров для дожей,

И для сельджуков борьба с крестоносным врагом неизменна.

"Хан величайший из всех, - отвечал Юлиан осторожно, -

Папа Григорий IX врагов инквизицией душит,

Рыцарей только ему самому вдохновлять к битве можно.

Он не казнит просто так без суда, а спасает все души.

В прошлом письме он просил еретических русских ослабить,

Князь Ярослав стал мешать с новгородцами рыцарям очень

Финнов, карелу крестить. Крестит сам, чем лишь веру похабит.

Папа же венгров настроит тогда против половцев точно!"

"Знаю, что папа уже объявил свой крестовый поход к урусутам,

Новгород там покорить и крестить всех в латинскую веру, -

Знаком Батый приказал двум послам отойти пальцем гнутым,

Только остаться с ним рядом разведчику-миссионеру, -

Плохо у вас получается брать этот Новгород силой.

Мне говорили о нём, как о мощной торговой державе.

Через неё все товары на запад идут, мне постылый,

С Волги от персов, китайцев и из-за Урала по Каме.

Мне же достался улус не в Китае, как рой, многолюдном,

Степи да лес без ремёсел особых... Торговлю лишь славить.

Новгород будет помощником мне в этом деле претрудном.

Нужного я посажу там властителя, чтобы им править".

"Душам их лучше прийти к католической вере скорее!" -

С жаром изрёк Юлиан, вглубь шатра проходя вслед за ханом.

Тут Субедей слушал вести гонцов все угрюмей и злее:

Много сбежало за Волгу к язычникам и христианам.

"Странно что папа от имени бога учить всех решился, -

Сев, покривившись от боли, на тканый ковёр, хан ответил, -

Бог наш один для народов любых, все его мы страшимся.

Знает ли папа наврядли, что бог Неба людям наметил!"

"Вот где теперь Алтынчач, дочь царя, до Банджи добежала,

Там с ней Бачман-воевода и тысячи всадников верных! -

Хану сказал Субедей, показав строчку в свитке кинжалом, -

Надо Мунке к ним послать и добить царский род непременно!"

"Ладно, Мунке пусть идёт, отдохнёт о наложниц с айраком! -

Вдруг улыбнулся Бату, - если он согласится на это.

Ты же, Юлай, напиши папе и всем влиятельным франкам,

Пусть покорится мне все, господину вселенского света!"

Вид на холмы из развалин и пепла с горы открывался,

Всё, что осталось от некогда пышной булгарской столицы.

Край разорённый друзьями монголов теперь управлялся,

Только Мунке здесь остался, убить молодую царицу.

Так год назад было кончено это булгарское дело -

Кровью союзных народов залил Бату-хан всех упорных.

Выполнил часть от того, что велел курултай, он умело -

Не было больше к востоку от Волги теперь непокорных.

Было такое количество золота взято и шёлка,

Что многим сбруи из золота сделали, чаны для варки,

Шёлком подбили шатры и ещё отослали монголкам,

В Персию скот повели, побрели на продажу булгарки...

ПЕСНЬ ВТОРАЯ. ПОДАВЛЕНИЕ МОКОШИ И ЭРЗИ ВДОЛЬ ГРАНИЦ РЯЗАНИ. БЕГСТВО ПОЛОВЦЕВ В ВЕНГРИЮ И БОЛГАРИЮ. РАССТАНОВКА МОНГОЛЬСКИХ СИЛ. ВЫБОР БУДУЩИХ ПРАВИТЕЛЕЙ РУСИ. СООБЩЕНИЯ ЛАЗУТЧИКОВ. ПОСОЛЬСТВО БАТЫЯ К РАЗНЫМ РУССКИМ КНЯЗЬЯМ. СБОР СИЛ И ПОХОД РЯЗАНСКИХ КНЯЗЕЙ ПРОТИВ БАТЫЯ. БИТВА У ВОРОНЕЖА И ГИБЕЛЬ РЯЗАНСКОГО ВОЙСКА.

Зря всех Гуюк торопил, как всегда не подумав серёзно.

Без покорения эрзи и мокоши всё было шатко.

Как разгромить всю Рязань, если эрзи в тылу бродят грозно,

Если союзников-половцев бьют из засад и украдкой?

Земли Пургаза лежали от Волги с Окой до Онузы.

Между Сурой и извилистой Макошью до Алатыря.

После булгарской войны, Джагатая и Джучи улусы

Двинули к эрзе отряды, как пальцы руки растопыря:

Снова у них впереди половецкие сотни, башкиры,

Следом аланы, туркмены, казахи и тюрки другие.

Сзади туменов монгольских заслоны, вожди и кумиры,

И мастера камнемётов, писцы и шатры дорогие.

Зря волновался старик Субедей за лесные дороги.

Взятый в булгара хашар прорубал их чащобе прилежно.

Князь всех эрзян охранял Эрзамас и у Тёши остроги,

И кородомы вдоль Волги с Окой потерял неизбежно.

Только на этом вдруг кончилась внятность войны для Бучека -

Всё побросав, мокошь с эрзей в лесных городках затаилась.

Не получалось ловить там их по одному человеку,

Но все рязанские земли зато для похода открылись

Вот и пришлось там Тулую, Бучеку, затем Бурундаю,

После составить Батыевой рати крыло на востоке.

Им предстояло по Волге идти, глубоко проникая

К веси, мерянам, ильменцам по древней торговой дороге.

Это крыло в два монгольских тумена с булгарским хашаром,

Были должны Галич взять, Ярополч, Кострому с Ярославлем.

Кругом владимиро-суздальский край обойти злым кошмаром,

Чтоб ни один воин к русским по зову их не был отправлен.

Дальше на севере им предстояло отрезать дорогу

К краю ильменских славян - новгородской торговой державе,

Если она вдруг решит выслать ратную русским подмогу,

Или князья из Владимира будут бежать к новгородской заставе.

Так рассудил Субедей, а Бату и Гуюк поддержали.

Распри утихли почти, как за Волгу прошли их улусы.

Осень на запад простёрлась лениво в кипчакские дали,

В рощах опала листва и речушки блестели как бусы.

Облачный вал день за днём проносился, дожди вызывая,

Солнечным дням и теплу закрывая дорогу надолго.

Стаи кружились и каркали хищно беду накликая,

Лисы бродили, и выли в оврагах голодные волки.

Время осенней распутицы всех примирило невольно -

Время залечивать раны и плавить добытое в слитки.

Сладкими сочными травами лошади были довольны,

С ним верблюды, волы, что теперь не тянули кибитки.

Рядом с излучиной Дона в притоках Воронежских чистых,

Рядом с аилом Онуза, любимым летовьем Котяна,

Станом Бату встал на дивных просторах холмистых -

Половцы там до монголов обычно в набег собрались.

Дальше на запад, к Чернигову и Поднепровью,

Двинулся быстро с туменом Берке, с ним мещера, мокшане,

Половцев всех за Днепром и в Крыму запереть на зимовьях,

Киев, Чернигов от быстрой дороги отрезать к Рязани.

Киев известен был издревле конницей сильной союзной.

В княжестве этом давно жили торки и бродники тоже.

Там печенеги, аланы, степной был народ там и южный.

Сила с учётом дружин русских так Субедея тревожит!

Но и теперь для войны за Рязань войска было в избытке.

Одновременно по льду рек замёрзших идти будет тесно.