Александр Пыльцын - Откровенные диалоги о штрафниках Великой Отечественной

Несмотря на поданный рапорт о представлении штрафников к наградам за совершенные подвиги, до вмешательства командующего фронтом, маршала Рокоссовского, комбат Батурин не представил ни к наградам, ни даже просто к досрочному освобождению. «О том, что роту пустили преднамеренно на минное поле, якобы по приказу командарма Батова, сам комбат Батурин рассказал мне в первый День Победы 9 мая 1945 года на батальонном празднике на окраине Берлина, когда мы хорошо “расслабились”», — вспоминает Александр Васильевич.

Справедливости ради стоит упомянуть, что штрафники хоть и выполняли задачи повышенной сложности, но входить им не позволяли не только в столицы, но даже в большие или малые города, чтобы они не стали героями-освободителями. Слава не должна доставаться проштрафившимся: они, как правило, были тараном, средством прорыва укреплений противника. Поэтому в исторических материалах о той войне практически отсутствуют свидетельства о взятии не только столиц и уж тем более Берлина штрафбатовцами, но даже таких городов, как белорусские Рогачёв, Гомель, Брест и других.

Сегодня появляются фильмы, рассказывающие о событиях той войны. Есть любопытные правдивые произведения, но есть и такие, где историческая достоверность начисто отсутствует. Так, в известном телесериале «Штрафбат», по мнению нашего ветерана, есть много не только ляпов, но и просто умышленных искажений. Вот одно из них, касающееся обращения между командирами и бойцами штрафбата. Как свидетельствует Александр Васильевич: «там показано такое обращение “гражданин лейтенант” или “Гражданин начальник”, как в тюрьме. Ничего подобного в офицерском штрафбате не было. У нас были отношения нормальные, уставные. Меня называли “товарищ лейтенант”, а для них, независимо от того, какого они были раньше звания, поскольку теперь они все рядовые, было другое обращение — “боец-переменник”. Потому что это был переменный состав штрафбата, а мы — постоянный состав. Причем, настолько постоянный, что после ранения мы, как правило, снова возвращались в батальон и продолжали делить всю тяжесть фронтового бытия, хотя за нами не было тех грехов, которыми были обременены штрафники». Но помимо уставных обращений были и неуставные… Александра Пыльцына, молодого ещё лейтенанта, прошагавшего со своими штрафниками пол-Европы под свист пуль и разрывы снарядов, бойцы, значительно превосходившие его и возрастом, а порой и боевым опытом, называли ШТРАФ-БАТЯ, а потом и просто БАТЯ. Догадайтесь, почему?

Ведущий Андрей Вассоевич:

Сегодня мы затронем проблему, о которой на протяжении многих лет не принято было говорить. Это проблема штрафных батальонов в истории Великой Отечественной войны. Ни для кого не секрет: в так называемую застойную эпоху в радиоэфире, по телевидению и даже в газетных и журнальных статьях не разрешалось на протяжении многих лет упоминать штрафные батальоны. Это была фигура умолчания именно потому, что они были штрафными. А когда четверть века тому назад грянула «горбачевская перестройка», то тема штрафных батальонов стала, наоборот, набирать ажиотажную популярность, но при этом суть явления с каждой новой публикацией все более и более искажалась, и на сегодняшний день огромное количество людей в нашей стране имеет самое извращенное, самое искаженное представление о том, что же из себя представляли штрафные батальоны времен Великой Отечественной войны.

Сегодня в студии Санкт-Петербургского исторического клуба генерал-майор Александр Васильевич Пыльцын — командовавший взводом и ротой в 8 штрафном батальоне 1-го Белорусского фронта.

Ведущий: Александр Васильевич, поскольку юбилейные торжества позади, мы можем сегодня с вами откровенно поговорить о проблеме штрафных батальонов в годы Великой Отечественной войны. Что же в действительности представляли собой штрафные батальоны как структурные единицы Рабоче-крестьянской Красной армии?

А.В. Пыльцын: Штрафные батальоны — это отдельные офицерские штрафные батальоны. В отличие от штрафных армейских рот, которые тоже были учреждены приказом Сталина № 227 от 1942 года, известным как приказ «Ни шагу назад», офицерские штрафные батальоны ничего общего, кроме названия, с армейскими штрафными ротами не имели. Они состояли и комплектовались только офицерами. Я имею в виду офицерами-бойцами, которые за свои проступки, преступления, какие-то другие нарушения воинской дисциплины были на время наказания (1–3 месяца) лишены воинских офицерских званий и рядовыми составляли основную массу штрафного батальона.

Ведущий: Спасибо, Александр Васильевич. Значит, в штрафных батальонах воевали только бывшие офицеры, лишенные на время наказания своих офицерских званий, но, естественно, не лишенные офицерского военного опыта.

А.В. Пыльцын: Во-первых, они не только бывшие офицеры, но и будущие офицеры, потому что каждый из них, искупив вину свою кровью или подвигом и, пожалуй, прежде всего, подвигом, получал все свои офицерские права вновь. Ему возвращалось воинское звание. Он шел на такую же должность, на которой он был до штрафного батальона. Возвращались ордена и медали, он мог получить орден или медаль за подвиг в самом штрафном батальоне.

Ведущий: Вам, Александр Васильевич, довелось командовать сначала взводом таких проштрафившихся офицеров, а потом уже целой ротой. Очень интересно узнать, как складывалась Ваша собственная военная биография.

А.В. Пыльцын: Моя военная биография родилась вместе с началом войны. Мы закончили десять классов средней школы за два дня до начала Великой Отечественной войны, и поэтому с окончанием школы началась наша военная жизнь. Мы сразу все оказались у военкоматов в очередях, чтобы быстрее попасть на фронт, и не только мы, молодежь, но и люди взрослые, с опытом. Через двое суток, в конце концов, нам довелось добраться до военкома, который нам сказал: «В военные училища (в которые мы стремились) мест нет. Они все заполнены, пойдете служить солдатами».

Конечно, мы обрадовались: поедем на фронт… Как тогда говорили, красноармейцами. Попали мы в войсковые части, только не на фронт, а там же, на Дальнем Востоке, потому что с Японией отношения были очень натянутые, напряженные, и нужна была армия и на Дальнем Востоке. Дальневосточный округ стал именоваться Дальневосточным Фронтом, хотя не действующим, но фронтом. Поэтому нас там держали, а потом через полгода я оказался в военном училище. Закончил военное училище по шестимесячному курсу. Закончил отлично, и нас, отличников, которым присвоили звание лейтенантов, оставили на Дальнем Востоке, как наиболее хорошо подготовленных, а всех младших лейтенантов, которые сдали экзамены не так блестяще, как мы, отправили на фронт, причем мы завидовали им и сожалели, что не нас отправили.