А Крупенников - Буг в огне [Сборник]

Сейчас я уже не помню, сколько огневых точек было на участке батальона, но качество и боевое снаряжение их по сравнению с дотами на старой границе было намного выше. Там на батальон было всего четыре орудия, а остальное вооружение составляли пулеметы. Здесь же многие доты имели по одному или несколько орудий, спаренных с пулеметами стальным шаровым креплением. Орудия действовали полуавтоматически. Стреляные гильзы падали в специальные колодцы вне дотов, что было очень удобно. Боевые сооружения оснащались очень хорошей оптикой. Но к июню 1941 года построенных и оборудованных точек было мало. Боеприпасы хранились в окружающих Брест фортах, а также в дотах и складах при красных казармах.

Батальон наш был недоукомплектован и состоял в основном из сержантского состава. Людей едва хватало на патрулирование занимаемого участка.

К началу войны лишь в отдельных местах складывались первые опорные пункты. Нередко на многие километры не было ни одного оборонительного сооружения. 20 июня штаб укрепрайона переехал в Высокое — городок в 40 километрах к северо-западу от Бреста. Это приблизило его к батальонам, поставив в центре оборонительной полосы. Но по-настоящему развернуться штаб не успел. К тому же переезд усложнил связь с подразделениями. В помощь частям за день до начала войны штаб и политический отдел выделили своих представителей.

Полковой комиссар И. Г. Чепиженко .

В нашем батальоне работали начальник отдела политической пропаганды полковой комиссар И. Г. Чепиженко [12] Полковой комиссар И. Г. Чепиженко в первые часы войны был тяжело ранен, схвачен гитлеровцами и брошен в лагерь военнопленных. Едва оправившись от ранений, Чепиженко организовал побег из лагеря по тоннелю теплофикационной сети. Около месяца пробыл со своей группой в партизанском отряде Сергея Шиканова под Брестом. Во время разведки был схвачен полицией, но отбит партизанами. Осенью 1941 года И. Г. Чепиженко пытается достичь линии фронта. Однако перейти ее ему не удалось. Как выяснилось позднее, И. Г. Чепиженко погиб в бою под Могилевом. и начальник агитпропчасти отдела политической пропаганды старший политрук Ф. Л. Кокин.

Вечером 21 июня 1941 года из 2-й роты сообщили, что в деревне, где она размещалась, сгорело несколько домов. Но этому факту не придали значения.

Я с семьей жил в деревне Речица. Домой из клуба пришли поздно. Ведь завтра воскресенье. Разбудила сильная канонада. Глянув в окно, я увидел, как со стороны границы летят на крепость и прилегающую к ней территорию трассирующие снаряды. Обстрел был очень интенсивный. Часть снарядов разрывалась и в районе деревни. Быстро одевшись и схватив приготовленный для «тревог» чемодан, я бросился в городок, сказав мимоходом жене, чтобы она с ребятами спряталась от обстрела.

Доты занимались в спешке, под обстрелом. В некоторые сооружения гарнизона попасть не смогли.

Как теперь стало известно, крупные соединения врага, подавив с ходу или обойдя с флангов и окружив оказавшие сопротивление опорные пункты и погранзаставы, устремились в открытые бреши, так как наши стрелковые соединения не успели выдвинуться в пункты, предусмотренные планом прикрытия границы. В этих условиях комендант УРа генерал-майор М. И. Пузырев и его штаб фактически не могли управлять боевыми действиями оборонительных сооружений. Окруженные врагом доты были отсечены не только от штаба части, но в ряде случаев и от штабов батальонов. Только часть личного состава, в основном из подразделений управления, сосредоточилась к середине дня 22 июня в лесу к северу от Высокого. Они действовали потом в составе полевых войск.

Я жил близко от городка и поэтому прибежал туда первым. Здесь тоже рвались снаряды, но значительно реже, чем в районе крепости.

Личный состав собирался группами в разного рода укрытиях. Тут же были и бойцы стройбата, которые почти не имели оружия.

На ходу приказал шоферу грузовой автомашины отвезти к дотам первой роты боеприпасы. Но машина выехать не смогла. Разорвавшийся снаряд повредил мотор и баллоны, другой же машины в батальоне не было. Прибежали начальник химслужбы младший лейтенант А. Я. Семкин и помощник начальника штаба лейтенант В. Е. Страусов. Первый бросился в химсклады, а второй — в штаб: он хотел собрать документы, чтобы в случае необходимости их вывезти или уничтожить.

Мы открыли склады, выдали винтовки, гранаты и патроны бойцам строительного батальона. Оборону заняли в палаточных гнездах, которые по сути дела не представляли серьезной защиты.

Через полтора-два часа артобстрел прекратился. На короткое время наступило затишье, а потом в стороне крепости стала нарастать ружейная, пулеметная и автоматная стрельба. К нам в это время отошли дозоры и патрули 1-й роты. Среди них были раненые. Младшие командиры доложили, что доты, в которых размещались караулы, подверглись сильному артобстрелу и часть личного состава погибла. Вскоре появились гитлеровцы. Они наступали со стороны Буга по железнодорожной линии. Мы встретили их огнем [13] Бывший начальник химической службы 18-го отдельного пулеметного батальона младший лейтенант А. Я. Семкин, ныне подполковник запаса, пишет: «Уже в первые часы войны довелось видеть самоотверженность, стойкость и героизм бойцов и командиров. Лейтенант Швейкин, сержант Архипов с группой солдат огнем двух станковых пулеметов и гранатами сдерживали первые яростные атаки фашистской пехоты. В неравном бою многие воины погибли». . Враги залегли, а нас обстреляли из орудия.

Самолеты-штурмовики с бреющего полета вели огонь по бойцам. Противник уже обошел крепость и обстреливал нас огнем автоматов с левого фланга. Неся потери, мы вынуждены были отступить, так как других наших частей в этом районе не было.

Пытались двигаться по городу, но на первой же улице нас обстреляли. Обойдя Брест с севера, наша группа в 15 человек вышла на его восточную окраину. Километрах в 4–5 от Бреста из разрозненных групп организовывались подразделения. Они окапывались на отведенных участках. Генерал-майор В. С. Попов, начальник Брестского гарнизона, ездил на небольшом броневике и давал указания.

Здесь я встретил комбата майора Н. П. Бирюкова, замполита старшего политрука Горбатова, начальника штаба капитана М. И. Ляпина и секретаря партийного бюро политрука А. И. Лешенко. Все они жили в домах комсостава у крепости и отошли вместе с отступавшими от границы частями.

Отвели участок и нашей группе. В ней были бойцы хозвзвода, младшие командиры складов и штаба батальона. Я их хорошо знал, так как проводил с ними политзанятия. Возглавлять эту группу назначили меня. Все командиры нашего батальона получили свои задания, и я их, за исключением капитана Ляпина, больше не встречал.