Дмитрий Дегтев - 1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

Поняв, что избежать «сюрприза» не удастся, Леонтьев решил устроить в день затмения грандиозные гулянья, так сказать, внеочередной «день города». Благовещенскую площадь (ныне Минина и Пожарского) уставили каруселями и балаганами, а также помостами для песенников и музыкантов. Кроме того, был запланирован военный парад и недавно вошедший в моду фейерверк.

К 11 часам утра площадь наполнилась народом, затем, когда церкви отзвонили обедню, появившийся воевода со свитой отдал приказ начать празднество. Грянули трубы, зазвенели бубны, завертелись карусели, певцы затянули песни. Затем около Дмитриевской башни появились солдаты в парадных мундирах. В общем, все шло хорошо… Пока на улицу внезапно не начала опускаться темнота. Когда же нижегородцы подняли глаза на небо, им предстало пугающее зрелище! Солнце медленно затягивалось каким-то черным кругом. Большинство людей, слыхом не слыхавшее о космосе, орбите Луны и прочих вещах, естественно, тут же вспомнило детские страшилки про дьявола и конец света, которые в ужасающих подробностях рассказывали бабушки и попы в церквях. Многие тут же кинулись на землю и начали талдычить: «Прости, Господи, грехи наши тяжкие…», другие в панике кинулись по домам и укрытиям. Словом, когда солнце снова засветило, Благовещенская площадь была уже пуста… Аналогичные события имели место и в других городах страны.

Нередко апокалипсис связывали и с различными эпидемиями. В августе 1771 года в разных местах Нижнего Новгорода у десятков жителей одновременно появились симптомы странной болезни. На теле внезапно возникали странные нарывы, потом человек покрывался синими пятнами. Уже на второй день больной терял сознание, а на третий умирал… Прибывшие из Москвы лекари только разводили руками, мол, болезнь нам неизвестна, посему, как лечить, не знаем… А в качестве «профилактических мер» предложили почаще курить в домах ароматические травы, смачивать уксусом нижнее белье и… почаще плевать. В итоге народ стал дохнуть как мухи. Только особо одаренные понимали, что речь идет о банальной чуме, остальные же, «пораскинув мозгами», разумеется, узрели в происходящем «проклятие» и начавшийся конец света. Кладбища быстро переполнились, в связи с чем покойников стали возить на специальный «полигон» на границе города. При этом дома, где жили больные, сжигались вместе со всеми надворными постройками, что лишь дополняло страшную, апокалипсическую картину ужаса… Впрочем, в январе 1772 года ударили сильные морозы, и эпидемия схлынула сама собой.

Первое десятилетие XX века тоже было богато на всевозможные катаклизмы. Весной 1908 года Центральная Россия и Поволжье испытали одно из самых страшных наводнений за всю историю.

Еще в середине апреля никаких признаков надвигающейся катастрофы не наблюдалось. Половодья на крупнейшей реке Европы были делом привычным и ежегодным и никого не удивляли. Как правило, талые воды лишь немного подтапливали низменные берега и расположенные на них города и поселки, чем дело и ограничивалось. Хотя многие хорошо помнили паводок 1889 года, когда вода в Оке и Волге поднялась на 12,5 метра.

В следующие дни вода прибывала довольно неспешно, в среднем по полметра в сутки, постепенно заливая прибрежные отмели и острова. «Луговая сторона Волги затапливается очень медленно», – констатировал «Нижегородский листок» 17 апреля. Через три дня вода достигла прошлогоднего уровня, что, в общем, было в пределах нормы.

Между тем главная угроза исходила не от суровой Волги-матушки, а от младшей сестрицы ее Оки. На главном притоке оной – Москве-реке – после неслыханно снежной и затяжной зимы в это время уже разыгралось столь же невиданное половодье. В течение Страстной недели перед Пасхой вода стала стремительно прибывать, а в Страстную пятницу – 23 апреля произошла настоящая катастрофа. Уровень воды в Москве-реке в течение дня поднялся сразу на 9 метров! Пятая часть города оказалась затопленной, в воде оказались даже башни Кремля. «Набережные реки Москвы и Водоотводного канала представляли из себя сплошное водное пространство, – рассказывал один из очевидцев. – Залиты были все прилегающие к набережным улицы и переулки, около каждого моста были большие озера, в которых извозчичьи пролетки уходили по колеса. Плавали лодки и плоты, и лишь изредка попадались смельчаки, идущие по пояс в воде. У мостовых озер образовались извозчичьи биржи, где работали ломовики, перевозя самую разношерстную публику. Из воды еле виднелись фонарные столбы, а во многих местах деревянные перила были сломлены напором воды. С переулками сообщались с помощью лодок, но это было чрезвычайно опасно, так как лодки уносило по течению. А по реке неслись огромные бревна, стога сена, дрова, какие-то большие кадки, части крестьянских построек и целые избы. В 2 часа дня понеслась целая баржа, которая сломалась у быков Бородинского моста. Отрезанные водою, обитатели затопленных домов махали своим родственникам носовыми платками…»

Вода затопила одну из самых крупных городских электростанций, в результате чего многие кварталы города остались без света. В городе было разрушено или повреждено почти 25 тысяч построек.

Ну а в Нижнем Новгороде тем временем 20 апреля получили тревожное сообщение о том, что несколько шлюзов на Москве-реке не выдержали напора и один за другим разрушились. Огромные потоки воды тотчас устремились ниже по течению – в Оку…

А уже 21 апреля появились первые признаки надвигающейся катастрофы. «После полудня было получено сообщение, что на Оке повыше Павлова за 5 часов прибыло 3 аршина (2 метра. – Авт. ) », – писали газеты. Однако «прибыло» – это мягко сказано. В действительности в сторону Нижнего Новгорода двигалась настоящая волна высотой 2–3 метра! Первыми под удар попали поселки Черный (ныне Дзержинск) и Сейма. Двигавшийся по железной дороге пассажирский поезд был попросту остановлен набежавшей на насыпь волной!

В 6 часов утра 22 апреля вода начала стремительно заливать Молитовку и Канавино. В последнем в считаные часы затопило Проездной переулок, Мещанскую улицу и синагогу. Проживавшие в подвалах рабочие-татары в последний момент были эвакуированы полицией. Элеватор и гостиница «Петербург» были отрезаны от суши. Во многих местах жители в панике сооружали вокруг домов насыпи из земли и досок, надеясь таким способом защитить свои жилища от наступающей воды. «Насколько сильное течение в Оке, можно судить хотя бы по тому, что, например, вчера два парохода с большим трудом тянули вверх одну баржу», – констатировал «Нижегородский листок». В то же время стоявшие на якорях баржи стало срывать с места и уносить по течению. Утром 23 апреля унесло купальню, «припаркованную» у горного берега Оки. А дальше началось своеобразное домино. Плавсредство стало цеплять стоящие ниже баржи, вследствие чего те также «снимались» с якорей и уплывали. Часть их удалось отловить пароходам речной полиции, остальные унеслись вниз по Волге…