Эрнст Бааш - К истории экономического развитие Голландии в XVI-XVIII веках

Северные Нидерланды приняли беженцев с распростертыми объятиями {498} 498 О радушном приеме фламандских беженцев, которые прибыли в 1577 г. через Англию в Лейден, см. J. С. О. Zorg voor de vlaamscbe vluchtelingen, 82. . [164] Кто доставлял в город новые источники пропитания, встречал всегда радушный прием (Brugmans, Opkomst, 192). Это диктовалось не только чувством человечности, не только общностью религии и национальным родством, а, без сомнения, и очень трезвыми, реальными расчетами. Там очень скоро поняли те большие выгоды, которые приносила стране иммиграция южно-нидерландцев, в большинстве своем обладавших изрядными материальными средствами. Как правило, в этих ожиданиях не обманулись, и расходы, понесенные при приеме и устройстве беженцев, полностью себя окупили. Богатые плоды, которые пожинало хозяйство Голландии от деятельности беженцев, оставили свои заметные следы во всей экономической истории этой страны. Эти иммигранты довольно быстро ассимилировались со старым населением, хотя в первое время власти многих городов относились отрицательно к принятию фламандцев и брабантцев в число полноправных граждан и ставили их в исключительное положение в качестве пришельцев {499} 499 van Sсhеlven, 39 и сл. . Но зато часто, например в Гарлеме, им оказывали покровительство в хозяйственном отношении. В Зютфене иммигрантам часто за гильдейские взносы в половинном размере предоставляли право горожан — бюргеров; но затем такую практику прекратили, так как она стояла в противоречии с принципами цехового строя {500} 500 Тadamа, 245 и сл. . В Делфте в 1595 и 1596 гг. город заключил с фламандскими ткачами камвольных тканей соглашение о поселении в городе {501} 501 Kernkarap, Bontemantel, I, стр. CLII .

Если рассмотреть географическое размещение промышленности, которую беженцы развили и оживили, то бросается в глаза тот факт (это, впрочем, весьма естественно), что беженцы устраивались преимущественно в таких местах, где отрасли промышленности, которыми они занимались у себя на родине, в основном существовали уже раньше. Так, например, в Лейдене поселились преимущественно брабантские и фламандские текстильщики. Выше уже было указано о влиянии этого переселения {502} 502 См. выше, стр. 97–98. . В Роттердам, известный своей старой текстильной промышленностью, из Южных Нидерландов переселилось много текстильщиков и красильщиков. Роттердам, как морской порт, естественно, в еще большей степени привлекал торговцев такими заокеанскими продуктами, как сахар, табак, пряности, краски. В начале XVII в. считали, что южно-нидерландский элемент в Роттердаме составлял одну пятую всего населения города. Иммигранты эти вначале считались иностранцами, и лишь постепенно -произошла полная ассимиляция их с коренным населением. Нет никаких сведений о влиянии иммиграции на развитие одной из важнейших отраслей хозяйства Роттердама — сельдяного промысла. Такое влияние, впрочем, было маловероятным, так как по своему социальному составу беженцы не имели никакого отношения к сельдяному промыслу {503} 503 Вijlsma, Rott. Welvaren, 36 и сл. .

Наряду с Лейденом, пожалуй, больше всего пользы от переселения в этот период извлек Амстердам. После падения Антверпена в Амстердам устремился большой поток купцов, чиновников и рабочих. Это вызвало в 1578–1600 гг. настоящий экономический переворот: сильно возрос торговый капитал, частично возникли новые отрасли промышленности или стали расцветать старые. Из второразрядного порта Амстердам превратился в центр мировой торговли {504} 504 van Raves teyn, 179. . [165] За период 1589–1624 гг. объем амстердамской торговли утроился (Brugmans, Opkomst, 116). В связи с этим амстердамская промышленность, в особенности отрасли, изготовлявшие предметы роскоши, как сатин, бархат, ковровые и мебельные ткани, а также мебельная промышленность, получила с притоком беженцев новый стимул и дальнейшее развитие. Если все эти отрасли промышленности в последующие времена в той или иной степени подверглись колебаниям конъюнктуры и лишь частично сохранились до новейшего времени, то одна отрасль, основанная иммигрантами в Амстердаме, удержалась и процветает там до настоящего времени, именно шлифовка алмазов.

Один антверпенец, Питер Гос, начал в 1588 г. шлифование алмазов {505} 505 van Schelven, 34 и сл.; Polak, 5 и сл. . В первоначальном развитии этого дела много неясного [166] Elias (Vroedschap., 371) отмечает в начале XVII в. Ханса ван Тилта из Гарлема в качестве резчика алмазов в Амстердаме. . Эта промышленность сильно развилась лишь после того, как португальцы в XVII в. открыли алмазы в Бразилии. После 1640 г. португальское правительство сдало в аренду алмазные копи Бразилии штатам Голландии, причем братья Бретшнейдер предоставили необходимые для этого средства {506} 506 Brugmans, Handel en nijverheid, 207; Luzac, I, 353. Подробно см. Eversmajin, 38 и сл.; Diferее, Geschiedenis, 479. . С этого времени промышленность эта стала быстро прогрессировать, причем большое участив в этом приняли евреи. Амстердам сделался почти монополистом в алмазогранильном деле.

Иной во многих отношениях характер носило переселение французских гугенотов в XVII в. В соответствии с этим иное оказали они и влияние на промышленность по сравнению с влиянием иммигрантов в XVI в. Эмиграция из Франции в небольших размерах началась уже в царствование Людовика XIII {507} 507 Berg, 5 и сл. . Но другой характер она приняла при его наследнике, в экономических и политических мероприятиях которого с 60-х годов XVII столетия самым недвусмысленным образом сказалась его враждебность Нидерландской республике. Усилившиеся до отмены Нантского эдикта притеснения французских гугенотов вызвали еще до войны 1672 г. бегство многих из них в Нидерланды. Вначале среди беженцев преобладали дворяне, которые стремились определиться на службу в нидерландской армии. Последующая эмиграция французов охватила уже все сословия. В Нидерландах приветствовали эту новую иммиграцию, так как научились ее высоко ценить. С начавшимся в XVII в. расцветом промышленности усилился также интерес к иммиграции [167] В «Interest van Holland» (1662), 38 и сл. де ла Курт подчеркивал крайнюю желательность и полезность развития местной голландской промышленности благодаря влиянию иностранцев. Он высказывался против всякого противодействия этому влиянию. . Поэтому, когда был опубликован французский эдикт от 17 июня 1681 г., разрешавший детям протестантов, начиная с 7 лет, принимать католичество, штаты Голландии уже 25 сентября обнародовали плакат, в котором они обещали освободить поселившихся в стране реформатов на 12 лет от всех налогов и сборов {508} 508 Веrg, 32. . Своими постановлениями от 23 сентября и 7 октября 1681 г. Амстердам обещал предоставить таким иммигрантам права граждан. Важнейшей из всех этих льгот было освобождение от подчинения гильдейскому праву [168] То есть они освобождались от обязанности вступать в цехи и подчиняться их правилам. — Прим. ред. .