Сара Брэдфорд - Лукреция Борджиа

2 октября Чезаре в сопровождении телохранителей и свиты, составленной, как обычно, из поэтов, певцов и музыкантов, выехал из Рима и направился в северном направлении по дороге Виа Фламиния. Так он начинал свою вторую военную кампанию. Впереди него шла армия — примерно 10 тысяч человек, 200 лошадей и 6 тысяч гвардейцев — испанцев, итальянцев, гасконцев и швейцарцев, артиллерия под командованием кондотьера и правителя Читта ди Кастелло Вителлоццо Вителли. Капитанами его были испанские профессионалы — Мигель да Корелла «Микелотто», Хуан де Кардона, Уго де Монкада. Его итальянские кондотьеры, Паоло и Карло Орсини, Джанпаоло Бальони и Эрколе Бентивольо, поджидали армию в районе Умбрии и Романьи. По пути на север он сделал остановку — посетил Лукрецию в замке Непи.

За два месяца ссылки (октябрь и ноябрь 1500 года) в Непи Лукреция написала много писем Винченцо Джордано, доверенному человеку, исполнявшему, по всей видимости, обязанности дворецкого. Некоторые ее письма пронизывает грусть, другие кажутся загадочными. Первое послание, датированное 15 сентября, подписано собственноручно — «самая несчастная принцесса Салерно». Титула своего, для большей выразительности, она не указала. Написано письмо вскоре после прибытия в Непи. Судя по содержанию, она уехала из дома в спешке и многих нужных ей вещей не захватила. Удивляться нечему: она была в безутешном горе после неожиданной смерти Альфонсо и не запаслась черной одеждой и траурным убранством дома. Особо отмечено «покрывало на кровать — из черного шелка, отороченное черным бархатом». Лукреция вложила в письмо список и других вещей, туда же входил щелок для стирки, который требовался как можно скорее, так как запасы его истощились. В другом письме она настаивала, чтобы Джордано немедленно прислал черную одежду, которую она заказывала для служанки, чтобы и она соблюдала траур. Еще в одном письме она просит Джордано договориться с кардиналом Козенцы о проведении панихид о душе Альфонсо Бисельи. За эту услугу Лукреция заплатила 500 дукатов.

В конце октября, через шесть недель после отъезда из Рима, к Лукреции постепенно стало возвращаться присущее ей жизнелюбие. Письма ее к Джордано стали сугубо практическими. В них видна властная и домовитая хозяйка. 28 октября она приказала выслать одежду для сына Родриго, ребенку скоро должен был исполниться год. В список включены маленькие туники [tunicelle), она вложила фасоны этой одежды и приказала Джордано, чтобы он как можно скорее отдал все Лоренцо, ее груму, подателю письма. Кроме того она послала Джордано подробное описание изысканного надкроватного балдахина из черной тафты. Упрекала слугу за то, что прислал ей некоторые предметы туалета раньше, чем она дала ему точные мерки: придется теперь ее выпускать. «Мы удивляемся тому, что вещи эти столь дороги. Прежде чем делать покупки, подсчитай, во что все обойдется, и сообщи нам… Старайся делать все как следует, чтобы мы имели о тебе хорошее мнение…» Затем Лукреция подробнейшим образом написала, как надо шить ту или иную одежду и покрывала. Швы должны быть закрыты полосой черного шелка, шляпы необходимо украсить черной шелковой бахромой.

Интересно, что примерно в это время письма ее приобретают секретный характер, в них есть намеки на интриги в Ватикане. В письмо, цитата из которого приводилась выше, она вложила шифрованное послание для Катерины Гонзага, той самой соблазнительницы, о которой летом 1494 года Лукреция писала из Пезаро. Теперь Катерина стала союзницей и, возможно, даже «фавориткой» папы. Лукреция просила, чтобы она ответила ей письменно, «потому что это очень важно». Винченцо не должен удивляться тому, что письмо Катерине зашифровано, «сделано это во избежание скандала». Вместе с письмом Лукреция послала шапочку (capi). завернутую в бумагу. По неизвестной причине такие шапочки должны были «скрытно» передаваться Катерине или некоей Стефании. Второе послание еще более загадочно: «Письмо, о котором я тебе говорила, отдай ей тайком, потому что касается оно тем, о которых нельзя говорить открыто. И касательно письма, которое отдашь ей, не говори ничего troccio [Франческо Троке, конфиденциальный корреспондент, много работавший на папу и Чезаре, впоследствии убит по приказу Чезаре], тому есть причина. Отошли побыстрее этого гонца».

Катерина Гонзага действовала как доверенное лицо Лукреции в Риме. То ли она жила в Ватикане, то ли часто посещала его, поведение ее тоже представляет загадку. Она жаловалась Винченцо Джордано на трудности осуществления связи с Лукрецией. И так сильно беспокоилась из-за ее писем и из-за своих посылок Лукреции, что даже страдала от четырехдневной лихорадки. Она просила Джордано подойти во двор, к тому месту, где находилась канцелярия. Если он получил письма и посылки, он должен был кивнуть головой, если нет — почта до него не дошла.

Это будет завтра, в понедельник, в десятом часу, потому что в это время мы будем у окна, а ты, умоляю, будь там, не заставляй меня страдать… если получишь все семь, уведоми меня… у меня для госпожи есть очень важное письмо. Я не послала ей его, не будучи уверена, что другие письма получены. Как я тебе уже объяснила: если ты не получил прежних писем, надо будет поразмыслить, что делать с тем, о котором я тебе сказала.

Я напишу, что тебе следует сделать, чтобы я точно знала, все ли ты получил. Напишу на листке бумаги, вложу письмо в пакет, так что никто его не найдет.

Вскоре она упрекает в письме:

Винченцо, я тебе просто удивляюсь. Я так и не поняла, получил ты письма или нет, и что ты в конце концов сделал с ними… Дай мне знать как можно скорее… получил ли ты два письма для мессера де Веноза [епископ Венозы, врач папы] и Корберана [надежный человек Борджиа] и еще одно для нашей госпожи [Лукреции]. Может статься, очень скоро я покину Рим, потому что находиться здесь мне очень опасно…

Чего опасалась Катерина Гонзага, которая, похоже, была довольно истеричной и глупой женщиной, письма не открывают. Вскоре она исчезла из жизни Лукреции, и история о ней умалчивает. Лукреция явно настраивалась на возвращение в Рим, причем на собственных условиях, однако по-прежнему желала до времени сохранить все в секрете. Она выразила удовольствие от хода переговоров Джордано с «нашим господином» [предположительно папой) и просила устно сообщать ей все подробности, которые нельзя доверить бумаге. Вместе с этим письмом она послала через Лоренцо письмо для Катерины и просила передать его ей как можно скорее. «Он также везет чрезвычайно важное письмо для кардинала Капуи [Хуана Лопеса]. Оно касается дела, о котором Вам известно. Постарайтесь выбрать способ и час, когда рядом с ним не будет папы, и отдайте ему письмо либо попросите Лоренцо, чтобы он передал его как можно скорее. Самое главное, сделайте так, чтобы в этот же вечер он поговорил о нем с папой, потому что дело не терпит отлагательства». Она послала письмо кардиналу Козенце относительно Спаннокки [сиенские банкиры Борджиа], и Джордано должен сам поговорить с кардиналом о «делах первой необходимости» (предположительно об оплате заказанных товаров, которые она получила).