Сара Брэдфорд - Лукреция Борджиа

Папа не поскупился на наряды для дочери. В приданом, по слухам, имелось платье, стоившее 15 тысяч дукатов. Джованни занял у Гонзага драгоценности, дабы не ударить в грязь лицом. На бракосочетание он прибыл в длинном платье из золотой парчи в турецком стиле, а на шею повесил позаимствованную у Гонзага золотую цепь. По приказу папы в Ватикан его сопровождали римские бароны и свита епископов. В большом зале дворца толпились римские аристократы. Чезаре и Хуан прошли через потайную дверь. Младший брат оделся со свойственной ему показной роскошью: на нем, как и на женихе, было длинное турецкое платье из золотой парчи. Рукава расшиты крупными жемчужинами. Цена рубинов и жемчуга, которыми был расшит берет герцога, составляла около 150 тысяч дукатов.

Невеста, по отзывам очевидца, была очень красива в роскошном платье и драгоценностях. С одной стороны от нее стояла дочь Никколо Орсини, графа Питильяно, жена Анджело, брата Джулии Фарнезе, а с другой — сама Джулия, затмевавшая невесту. Очевидец описывал ее как «редкую красавицу, по слухам, фаворитку папы». Невеста и жених опустились перед папой на колени, и пока граф Питильяно держал над молодыми обнаженный меч, архиепископ совершал брачный обряд. После папа повел их в другое помещение. Там представили изящную пастораль Серафино. за которой последовала комедия Плавта «Два менехма» на латинском языке. Спектакль наскучил Александру, и он приказал его прекратить. Вслед за тем началась презентация свадебных подарков, и в том числе серебра тончайшей работы. Среди дарителей были Чезаре. Асканио и герцог Феррары. После легкого угощения бароны, прелаты и дамы сопроводили молодую пару в палаццо Санта-Мария-ин-Портико. Вечером папа устроил роскошный приватный обед для знати, где Асканио Сфорца и его миланский союзник, кардинал Сансеверино, присутствовали в качестве почетных гостей. Брачной ночи, по обычаю того времени, не было, так как папа отложил до ноября официальное объявление о свадьбе, то ли из соображений юного возраста новобрачной, то ли — и это весьма вероятно — чтобы оставить возможность расторгнуть брак, если по какой-то причине он вступит в противоречие с планами.

Выдав Лукрецию замуж, хитроумный Александр сразу же принялся плести дипломатические сети. К нему явился дон Диего Лопес де Харо и засвидетельствовал почтение от имени короля и королевы Испании. Визит этот стал первым шагом, целью которого было привлечение Александра в Неаполь. Лопес де Харо сказал Александру, что король Фердинанд «рассматривает дела Неаполя как свои собственные», и подбросил папе приманку: восстановление брачного контракта между Борджиа и королевской семьей Арагона. Такой союз уже планировался, но ему помешала смерть Педро Луиса. Хуан Гандийский занял место покойного своего брата в качестве жениха кузины короля, донны Марии Энрикес. Александр жадно проглотил наживку, надеясь, как он сказал сыну Хуану, не только на родство с королем, но и на возможность обретения через Изабеллу бывших мавританских поместий в недавно захваченном королевстве Гранада. Каталонская сделка между королем и папой привела к прекращению конфликта между Испанией и Португалией, оспаривавшими друг перед другом право исследовать открытый Колумбом Новый Свет и организовывать там колонии, о чем в Риме узнали в марте.

По горячим следам испанского посла к папе прибыл Федериго Арагонский, второй сын неаполитанского короля Ферранте (король умер в январе 1494 года). Федериго хотел помешать инвеституре Неаполитанского королевства, обещанной Александром французскому королю Карлу VIII, и предложил папе заключить тайный брак Жофре Борджиа и Санчи, незаконнорожденной дочери герцога Калабрии Альфонсо, ставшего преемником Ферранте. Сделал он и другое предложение: договориться о мире с Вирджинио Орсини, получившим кондоту у неаполитанского короля. Орсини намеревался выплатить папе крупную сумму в обмен за инвеституру замков Черветери и Ангвиллара. Между Александром и Джулиано делла Ровере состоялось примирение. За несколько недель все устроили: Хуан Гандийский уехал в начале августа на свадьбу в Барселону, вскоре после опубликования так называемой Александрийской буллы, разрешившей вопрос Нового Света на благоприятных для Испании условиях, а 17 августа Жофре по доверенности женился на Санче. Дипломатия Александра одержала легкую победу: детям он устроил выгодные браки, сам же получил новые богатства и независимость. Хотя он и намеревался остаться в хороших отношениях со всеми своими партнерами, его новая проарагонская позиция ничего хорошего Сфорца не предвещала.

«Этот герцог [Гандийский] уезжает с драгоценностями, деньгами, серебром и другим ценным имуществом. Говорят, что через год он вернется, однако все свое добро оставит в Испании, а сюда явится за новым урожаем», — докладывал мантуанский посол. В архивах Валенсийского собора имеется документ, озаглавленный «Перечень собственности, которую Его Святейшество приказал положить в ларцы господина герцога». Список этот производит ошеломляющее впечатление, позволяя оценить истинные богатства семьи Борджиа. Множество ящиков с роскошным бархатом, камчатым полотном, серебряной парчой, шелками и мехами. Все это и, кроме того, гардины, подушки, постельное белье и шитые золотом покрывала, балдахины из белой парчи с золотой бахромой и алой шелковой подкладкой, шпалеры с вытканными на них сюжетами из жизни Александра Великого и Моисея, огромное количество столового серебра с выгравированными на нем герцогскими гербами погрузили на корабль. В отдельный ящик уложили драгоценности Хуана и его герцогини. Шляпа герцога была украшена большим изумрудом, огромным бриллиантом и крупной жемчужиной. В золотой крест, инкрустированный жемчугом и бриллиантами, папа собственной рукой поместил кусочек подлинного Христова распятия. Крест этот предназначался герцогине.

Перед отъездом Хуана Александр проинструктировал сына, чтобы тот был внимателен к испанской королевской семье и особенно к королеве: непременно надо было заполучить прекрасное поместье, которое вполне могло им достаться, по словам Лопеса де Харо. Столь же строги были наказы Александра казначею Генису Фира и секретарю Жоме де Пертуза, поскольку от испанских грандов он ожидал для сына больших постов, предполагая, что его сделают маркизом Дении в Валенсии, а может, и правителем Гранады. А может, и оба поста достанутся, ведь одно не исключает другого.

Однако в радостной и жадной спешке Александр забыл о своей обычной осторожности. Хуан прибыл в Барселону 24 августа, и ему оказали достойный прием. Александр подготовил последнюю и самую важную буллу, открывавшую дорогу Кастилии в покорении любых земель на западе, не оккупированных пока другими христианскими силами. Буллу обнародовали 25 сентября, однако, занявшись другими делами, ни Фердинанд, ни Изабелла не почтили присутствием бракосочетание Хуана. Католичка Изабелла полагала, что ей не подобает оказывать честь незаконнорожденному сыну папы, а Фердинанд рассматривал Хуана в качестве удобного заложника, обеспечивавшего ему лояльность Александра: папа будет помалкивать, если король вмешается в дела Неаполя. Александр был унижен.