Александр Таланов - Братья Дуровы

Означало ли это охлаждение народа к цирковому искусству? Нисколько! Наоборот, число цирков в России год от года бурно росло, они стали возникать по всей стране и в виде шапито кочевать по самым глухим ее уголкам.

…Небольшой ресторан в Александровском саду прижался к кремлевской стене. Ресторан славится своими блинами и растегаями на все вкусы: с начинкой мясной, рыбной, овощной, из дичи. Соблазн не только для изысканных гастрономов. Однако цирковым акробатам противопоказаны столь весомые желудочные радости. К тому же карманы их почти пусты.

Братья Дуровы заняли место в тихом углу ресторана.

— Пару чая! — получил скромный заказ услужающий.

— За два года, что мы не виделись, много воды утекло, — продолжал начатый еще на улице разговор Анатолий. — С гимнастами Николет я гастролировал в разных городах. Побывал в Риге, Либаве, Митаве, Харькове. Но вот в Одессе крупно поссорился и разошелся со своими партнерами. И сразу сел на мель… Денег нет. Знакомых директоров мало… А я, брат, обзавелся семьей, женился… Кто она? Наездница… Верный мой друг и товарищ, разделяет все мои невзгоды и радости. Она-то и дала добрый совет: «Напиши, говорит, Труцци, директору цирка в Воронеже!» Я рискнул. Предложил себя в качестве соло-клоуна, попросил в месяц двести рублей. Труцци откликнулся, но дал сто пятьдесят.

— Ты же никогда еще не выступал соло-клоуном?

— Признаться, я очень трусил, когда ехал в Воронеж. Вдруг провалюсь и испорчу карьеру, о которой столько мечтал… От такой мысли все дрожало внутри. Жена опять поддержала, убедила: «Ведь твоими шутками и остротами пользуются все клоуны нашего цирка. Зачем терять свои выдумки?» В Воронеже, прежде чем представляться директору, я купил самый дешевый билет в цирк. Внимательно посмотрел представление, изучил программу, работу своих будущих конкурентов. Кое-что прикинул, наметил… После того явился к Труцци, а через день дебютировал.

— И как прошел твой дебют?

— Так оробел, что не помнил, как начал свой номер. Наверно, оставил у зрителей странное впечатление. Говорил много, слишком быстро, бессвязно, и мои антре казались заурядными. Аплодисменты были самые жидкие…

— Провалился?

— Нет! Выход во втором отделении произвел сенсацию. Я заставил себя успокоиться, и все мои шутки вызывали несмолкаемый смех. И знаешь, в чем был секрет успеха? В труппе, состоящей из иностранных артистов, я оказался единственным русским. Зрители понимали каждое мое слово, и этим я особенно нравился. В тот же вечер Труцци предложил мне контракт на целый год.

Услужающий уже вторично сменил на столе пузатый фарфоровый чайник с кипятком и поставленным сверху чайничком с крепкой заваркой. Братья продолжали беседу. По-прежнему внешне очень похожие, они по манере держаться стали еще более различны. Владимир предпочитал молчать, лишь иногда задавал вопросы и слушал, будто ища подтверждения какой-то своей мысли. Анатолий, наоборот, говорил уверенным тоном, видно, обретенным в упорной борьбе за успех.

— В Воронеже, — продолжал он, — впервые я получил бенефис. Сбор был полный. Мне подносили подарки. Какой-то сапожник, мой восхищенный поклонник, вышел на арену и подарил банку с ваксой своего изготовления. Хохотал весь цирк… С Труцци я побывал в нескольких городах, но в Саратове мы разошлись…

— Снова повздорил?

— Романтическая история… Наш наездник Луиджи ухаживал за Эстериной, дочерью Труцци, но она предпочитала англичанина жокея Орландо. Директор был против брака своей дочери с жокеем. Тогда они решили повенчаться тайно. Я дружил с ними обоими и согласился помочь свадьбе. Директор узнал об этом и обрушил свой гнев на меня. Предложил клоуну Анатолию Дурову покинуть цирк… Так остался я без работы и денег. Пришлось вернуться в Москву, просить приюта у крестного. Доброта его известна: встретил с объятиями. Теперь я с женой под его кровом… Скоро приедет цирк Шумана, надеюсь получить у него ангажемент.

— Ну, я не могу ничем похвалиться, — заметил Владимир. — Пока занимаюсь дрессурой свиней, собак, пеликанов…

— И, значит, о клоунаде уже не помышляешь?

— Именно для того и занимаюсь дрессурой. Я пришел к заключению, что обязательно надо обновить жанр. Ведь большинство клоунов повторяют друг друга. Шутки их однообразны, грубы, а настоящий юмор отсутствует.

— И что же ты надумал?

— Дрессированные животные могут не только украсить номер, но дать отличный повод для шутки…

Анатолий с интересом взглянул на брата. Теперь пришел его черед удивляться и задавать вопросы.

— Замысел хорош, только как его осуществить? Кнутом крыс не выучишь ничему. Разве только собака да свинья могут его побояться.

— Кнут я вообще стараюсь исключить.

— Ну, это ты, братец, брось! Как же иначе приучить животное к послушанию?

— Лаской! Только лаской и угощением.

— Ишь ты, что придумал, — рассмеялся Анатолий. — Однако использовать животных в клоунских антре, пожалуй, стоит… Тут что-то есть интересное.

— Можешь убедиться своими глазами. Приходи ко мне на Садовую улицу, посмотришь моих зверушек. Из-за них я не живу в доме крестного. И так мы доставляем ему немало хлопот и волнений. Непутевые…

— Я таковым себя не считаю… — резко возразил Анатолий.

Владимир ничего не ответил. Разговор оборвался.

Ресторан заполнялся новыми посетителями и уже не вмещал всех любителей растегаев. И в аллеях сада стали гуще толпы гуляющих. В знойные летние дни тенистый Александровский сад особенно привлекал своей прохладой. Няньки с детьми, студенты из университета, расположенного напротив, мелкие купчики и приказчики из множества складов, лавок и магазинов возле Красной площади, чиновники казенных присутствий, девицы, ищущие кавалеров, прохаживались по дорожкам и отдыхали на скамейках, щедро расставленных у цветочных клумб.

— Знаешь, что я надумал? — неожиданно нарушил молчание Анатолий.

— Что?

— Наше внешнее сходство надо использовать в каком-нибудь номере. Можно сделать занимательный трюк.

— Согласен… — откликнулся Владимир. — Но все же мы очень различны.

— Не спорю…

Разговор погас. Братья встали из-за стола, вышли из ресторана, равнодушно, словно чужие, попрощались и каждый направился в свою сторону.

В своих мемуарах Анатолий Леонидович Дуров не удержался, чтобы не приписать себе идею применить дрессированных животных и птиц для клоунских антре. «Мои дрессированные животные имели большой успех и породили массу подражателей, — без лишней скромности писал мемуарист. — Почти все циркисты обзавелись какими-либо зверьками и стали их приготовлять к артистическому поприщу, однако моих они не перещеголяли, и я во все время службы в Москве первенствовал со своими маленькими помощниками.